Эйфория задурманила Катин рассудок, и лишь голос генерала Минга привел ее в чувства:

— «Лира 2», «Лира 3», готовьтесь к прыжку. Ваша цель — Новый Эдем. Планетарное ополчение просит помощи. Эсминцы конфи совсем доконали ребят.

Там Саша, вспомнила Ярова, надо придти в себя. В конце концов, мы еще не победили окончательно.

Воронин лежал под пальмой, сжимая в руках пулемет. Морской бриз раскачивал широкие листья. Слышались только шорох пальм и далекие крики морских птиц. Тишина наступила примерно пять минут назад. Обстрел космопорта внезапно затих и больше не возобновлялся. Во всяком случае, новых раскатов больше не доносилось. Перестрелка с десантом конфедератов прекратилась еще раньше. Просто потому что у тех и у других стали заканчиваться боеприпасы.

Третий взвод наткнулся на десант недалеко от берега. Конфи имели численное преимущество, но после торсионного взрыва у них действовали только автоматические винтовки. В то время как у повстанцев были пулеметы, а также парочка станковых гранатометов. Поэтому третий взвод смог прижать десантников к земле и втянуть их в затяжную перестрелку, длившуюся уже больше часа без каких-либо подвижек. Воронин видел такое в старых хрониках, когда подготавливался к новым «старым» принципам войны. Кажется, это называлось окопной войной. Того и гляди, когда закончатся патроны, начнется рукопашная схватка.

По крайней мере, они сумели обойти десантников с востока и поджечь челнок, застывший на песчаном пляже, словно выброшенный на берег кит. Это стоило им одного гранатомета, но зато лишило десантников связи с космосом. Эсминцы не обстреливали их, потому что боялись накрыть своих. Расстояние между позициями повстанцев и конфи не превышало в некоторых местах и тридцати метров. Если прислушаться, можно было услышать шепот двух десантников залегших где-то напротив них.

Чернокожий громила, лежавший по соседству, бывший сержант ВКС Джозеф Ролингз дал короткую очередь как раз по той самой пальме, откуда доносились голоса. Десантники ответили двумя очередями, заставившими и Сашу и Ролингза вжаться в землю.

— На фига, Джо? Зачем ты тратишь патроны? — возмутился Воронин.

— Ну, как зачем?! Я три патрона, они в ответ десять. В один прекрасный момент им будет нечем стрелять, а у меня еще будет парочка пуль для тех двух конфи.

— А если у них с самого начала больше патронов?

— Хм… — он почесал бритую башку. — Об этом я как-то не подумал. Но должно же это когда-нибудь закончиться?

В задумчивости они пролежали еще несколько минут тишины. Пока сзади не послышался шорох. Саша обернулся и увидел, что к ним подползает связной.

— Полковник, я только из штаба, — прошептал он. — Эсминцы удрали. Наши разнесли конфи около Милленниума и сразу же прислали к нам подмогу… Майор Жарков послал меня, чтобы узнать с какой стороны ему ударить.

Воронин не сдержал улыбки.

— Где они, покажи?

— Вот здесь, — ткнул пальцем сержант в карту, которую достал Воронин.

— Тогда вам следует ударить с северо-востока, вот здесь, чтобы зайти им в тыл, — объяснил Саша.

— Вас понял, — связной перерисовал на свою карту план и уполз обратно.

— Ну, все! Это скоро закончиться! — обрадовано произнес Воронин, глядя вслед связному.

— Вот и славно, — произнес негр, погружая в большой рот маленькую розовую таблетку — один из стимуляторов, широко распространенных среди повстанцев второй волны, удаливших имплантанты без последующего курса адаптации.

Но Ролингз, похоже, не понял Сашу. Воронин имел в виду не конкретно этот бой, а войну в целом.

— Эй вы, там! Черт вас побери, прекратите стрелять! За что вы боритесь? Я вас спрашиваю! Мы, что, похожи на пришельцев? — вдруг заорал Саша.

Примерно минуту десантники молчали, а затем кто-то прокричал в ответ:

— То же самое я могу сказать вам! Нет, вы не чужаки, но они сумели обмануть вас!

— Ну и кто мы — люди после этого!? Мудаки — вот кто мы! Любой недоношенный пришелец может перессорить нас к чертовой матери! — раздосадовано воскликнул Саша.

— В ваших словах есть доля истины, но мы приняли присягу Конфедерации… и… — разговаривавший с ним десантник замолчал, не найдя более никаких разумных объяснений собственной позиции.

Воронин сплюнул.

— Я же говорю: мудаки!…

В это утро город взорвался. День за днем напряжение становилось все сильнее. И вот терпение народа лопнуло. Молодежь первой вывалила на улицы и принялась бить витрины магазинов, особенно тех, что торговали иностранными товарами, переворачивать автомобили и жечь покрышки. Милиция практически бездействовала, как, впрочем, и другие госслужбы. Губернатор не решился ввести в город внутренние войска, чувствуя, что этот шаг лишь ускорит падение нынешнего режима. Оставалось только сложить руки и ждать, когда ситуация разрешиться сама собой…