Петраков приподнял бутылку. Мед был густой, яркий, привораживал неким внутренним теплом, какой-то странной игрой, перемещениями, что происходили внутри бутылки, словно бы мед был живым. Петраков открутил пластмассовую пробку. На него из бутылки пахнуло летом, духом цветов, солнца, славного месяца июля.

– Разнотравье? – Петраков вопросительно приподнял одну бровь.

– Самое то. Только скорее разноцветье, командир, чем разнотравье. Так будет точнее.

Утром Петрович покатил на станцию за четвертым членом группы – Петраков уже знал, что группа их будет состоять из четырех человек… Завтра начинаются тренировки. Только вот кого привезет Петрович, не знал, все конверты были запечатаны до приезда каждого члена команды, а последний конверт вообще казался самым запечатанным.

Впрочем, кто бы это ни был, все равно это будет свой человек, тот, который войдет в группу, как патрон в патронник. Людей, которые могли бы оказаться чужими, здесь нет, и быть не может. В этом спецназе – он с первого человека до последнего офицерский, – людей подбирают, подгоняют друг к другу, как членов космического экипажа, которым предстоит долгий полет… Совместимость должна быть полная, стопроцентная.

Петрович привез на «икарусе» Игоря Токарева – невысокого, ладно скроенного, с жестким лицом и неожиданно язвительным взглядом, хотя Токарев особо язвительным человеком не был – так, в меру.

Токарев жил под Москвой, в поселке, принадлежавшем Внуковскому авиапредприятию – отец его работал инженером на ремонтном заводе, где чинили лайнеры, – то, что он прибыл последним, имело свою причину: Игорь отдыхал в Сочи, по специальной путевке в актерском доме творчества.

– То-то я смотрю, ты стал на Олега Стриженова похож, – сказал ему Петрович.

Старший лейтенант Токарев не знал, кто такой Олег Стриженов, – это был актер не его поколения… Петрович укоризненно поцокал языком и ничего не сказал.

– Актерский дом творчества, актерский дом… – несколько минут спустя проворчал он. – Небось актрисулечку какую-нибудь легкомысленную, с ногами, растущими прямо из подмышек, себе присмотрел?

– Присмотрел, – подтвердил Токарев. – И не одну.

Комнаты членов групп располагались в коридоре рядком, по мере прибытия: первая – командира, остальные по линейке – Семеркина, Проценко, Токарева. Замыкала ряд комната Петровича.

– Никакого телефона не надо, – Токарев похмыкал в кулак, – перестукиваться можно…

Одновременно с ними, с шумом и грохотом музыки, с офицерским шиком в воинскую гостиницу въехала еще одна команда – спортсменов-стрелков. Им предстояли соревнования на первенство России, а затем – поездка на первенство Европы по стрельбе.

Вот стрелки и облюбовали себе озеро Сенеж с его живописными окрестностями и комфортную гостиницу бывших курсов «Выстрел». На группу Петракова стрелки покосились с нескрываемым презрением – в команде этой не было ни армейского лоска, ни броскости, ни наград, да и откуда быть наградам у этих незатейливых ребят, одетых в плохо подогнанную спортивную форму – мешковатые куртки, без цветных клиньев, врезов, эмблем и надписей, в такие же простенькие шаровары?

Сами же стрелки были экипированы по высшему разряду – и сами они постарались, и начальство постаралось, да и перед Европами разными не хотелось ударить в грязь лицом. Что мы хуже, что ли, разных Жаков Лавье и Куртов Мейеров?

– Тыловики, – решили лихие стрелки, глядя на своих соседей по этажу, – обычные повара, специалисты кашу с салом подавать на генеральские столы, да сладкие компоты варить барчукам. И сами не против у барского стола подкормиться – то бутерброд с икорочкой схряпать, то ломоть семги отправить в рот, то блюдо с севрюгой горячего копчения под полу сунуть – специалисты, словом.

Один из стрелков – высокий красивый майор по фамилии Сугробов, – спросил у Петракова:

– А вы, супоеды, откуда будете? Что-то не вижу ваших знаков различия. Ни званий, ни эмблем войсковой принадлежности…

Петраков улыбнулся готовно, как-то заискивающе – дескать, куда нам в лаптях, да в Большой театр, развел руками.

– Ага, – все понял майор, – за доблестную службу на ниве котлового довольствия вас прислали сюда отдохнуть…

– Так точно, товарищ майор, – не стал отрицать Петраков.

Майор поцокал языком и перешел на «ты»:

– А ты, специалист по жирному навару, честь по-настоящему отдавать умеешь?

Петраков, усмехнувшись про себя, склонил голову набок.

– Естественно, товарищ майор.

– Ну так отдай ее хоть один раз по-настоящему, – Сугробов, заводясь, повысил голос. – Или тебе главное в службе – пузо побольше отрастить?

– Никак нет!

– Тогда отдай честь!

Петраков с виноватым видом скосил глаза вначале на одно плечо, потом на другое: дескать, он не при погонах – как же без погон отдавать честь?