Простите, простите, простите меня…
вернуться

Володин Александр Иванович
Шрифт:

«Творчество человеческое – это вызов…»

Творчество человеческое – это вызовнебытию, необжитой пустоте мироздания.

Он сжёг себя на площади центральной

Воспоминание о сороковом годе

Наш полк был поднят по тревоге.Мы совершили марш-бросок.Куда ночные шли дороги —никто из нас и знать не мог.На место прибыли к рассвету.Рубеж заняли огневой.Как в праздничные дни, котлетыРаздали с кухни полевой.Указаны орудьям цели.Там враг неведомый засел.Тут мы в готовности засели.День поднимался, тих и бел.Приказ начать артподготовкуполкам в одиннадцать ноль-ноль.Отдельный дом с резным флагштоком,лесок с отдельною сосной.И ворошиловская лава,царица славная полей,покатит грозно, величавоза шквалом наших батарей.Но что такое? В десять тридцатьприказ: огня не открывать,а мирно перейти границуи без стрельбы, едрена мать!И перешли ее без боя.С оркестрами. Парадный строй.Туда, где дом стоял с резьбоюи лес с отдельною сосной…

Из газет мы узнали, что Эстония, Латвия и Литва добровольно влились в единую семью советских республик.

В Таллине

50-й год

Порабощенная страна.Я не сановный, не чиновный,но перед ней уже виновный,хоть это не моя вина.Наносят мелкие обиды.Что делать, им стократ больней.Терплю, не подавая вида,за грех империи моей.

В Вильнюсе

50-й год

Этот верующий город,верующая страна.Под пятой России гордойраспята. Не ты одна.Так покайся перед ликомБога – он тебе родной —и за грех страны великой,у которой ты рабой.

Еще о Вильнюсе

Годовщина

Он сжег себя на площади центральной.Всех оторвал от неотложных дел.Мир онемел. Одною больше раной.– Как сжег?!– Да говорят, сгорел.– С чего же он?– Да говорят, что радисвободы родины. Вообще, протест.Милиции вокруг как на параде.– Но говорят, что он был ненормальный?– Он был нормальней всех нормальных нас!Один нашелся. Времена туманны.То факел правды на земле погас.Сегодня годовщина. На кладбищеего могила. В этот день пустыдорожки меж крестов. Кого-то ищут.Милиции указаны посты.Из-за оград летят, летят цветы.

«Слегка воздевши пальцы пушек…»

Слегка воздевши пальцы пушек,освободительные танкипо городам ее прошли.Чехословакия послушна.Чехословакии останкилежат в пыли.Взялись за новую работу.Теперь в пыли Афганистан.Тебе войска несут свободу.Несут, несут – поныне там.Как много в этом мире пыли!Орудья танков бьют, как били.По неизведанным дорогам,приподнимая пальцы строго,они еще гремя пройдут.Свободы ждут и там и тут.

1982

«Четырнадцать рабочих расстреляли…»

Слухи о событиях 62-го года в Новочеркасске были сумбурны. А недавно по публикации статьи в «Литературной газете» я узнал, что к расстрелу были приговорены семь новочеркасских рабочих за недовольство повышением цен и понижением зарплаты. Потом я узнал, что по недоразумению расстреляли еще семерых.

Четырнадцать рабочих расстреляли.Пальба была в упор, как на войне.Но говорят – вину свою признали…Иначе, говорят, как уличить в вине?Пускай они и не были виновны,суров закон и на расправу скор.Стволы винтовок ожидают новых.Тут ближний бой! без промаха! в упор.Не настрелялись. Сколько лет минуло,родимая винтовка ищет лба.Вы видите? Там поднимают дула.Вы слышите? Там залп, идет пальба.

Из Дневника

«Нас времена всё били, били…»

Нас времена всё били, били,и способы различны были.Тридцатые. Парадный срам.Тех посадили, тех забрили,загнали в камеры казарм.Потом война. Сороковые.Убитые остались там,а мы, пока еще живые,все допиваем фронтовыенавек законные сто грамм.Потом надежд наивных эра,шестидесятые года.Опять глупцы, как пионеры,нельзя и вспомнить без стыда…Все заново! На пепелище!Все, что доселе было, – прах:вожди, один другого чище,хапуга тот, другой, что взыщешь,едва держался на ногах…

И кажется, быть пусту миру

1939-й, 40-й, 41-й…

Тогда служили по три, четыре, пять лет, не отпускали никого. До предстоящей войны, которая оказалась неожиданной.

Казарма, красноармейская служба.Мальчишки, виновные без вины.Уставы, учения, чистка оружья,Почетные лагерники страны.Служили, служили, служили, служили…Бессрочное рабство. Шинели – ливреи.Несметная армия в мирное время.Эпоха нежизни, года-миражи.

«Я с музыкою жил тогда…»

Я с музыкою жил тогда,готовый с ней туда, где битва,где смерть на людях – не беда…Но, занимая города,война сама пришла сюда.И музыка была убита.

«Нас матери на руки сдали…»

Нас матери на руки сдаликороткой победной войне.Нам скорбно доверился Сталин.Кому это нам? Это мне.Как мины постыло скрежещут,как женщины мучат во сне.Нам век не хватать будет женщин.Кому это нам? Это мне.