– С чего это ты взял? – в свою очередь удивился Тиша.

– Да ты сам посмотри. – Сказал Глеб, кивая куда-то туда, в сторону от себя. Тиша же в свою очередь смотрит вперёд перед собой в пассажирское пространство вагона, где и вправду, некоторые из пассажиров, совсем не по погоде и не по местному историческому времени одеты. Особенно одна представительного вида компания, со своими костюмами тройками, с цепочками в жилетках и натянутыми на глаза мужчин гангстерскими шляпами, занимающих оба трёхместных сидячих ряда в одном купейном блоке, привлекла внимание Тиши. При этом Тишу увлёк не сам их внешний вид, а их необычное поведение.

Так кто-то один из них, через только им известный промежуток времени, по тому же очередному принципу, доставал из кармашка своей жилетки часы на цепочке, обстоятельно открывал крышку, смотрел на часы, а затем что-то (с Тишиного места ничего нельзя было разобрать) всем говорил. После чего кто-то следующий из этой компании, доставал уже свои часы, так же обстоятельно смотрел на свои часы, затем смирялся взглядом со своим предшественником, и, захлопнув практически одновременно с ним часы, убирал их, чтобы начать бодрствовать, тогда как предшественник, присоединялся к остальным, начав только для виду дремать.

– Кого хотите обмануть. Я-то прекрасно вижу, что вы притворяетесь и сквозь прищур глаз поглядываете по сторонам. – Решил Тиша, что его не провести на такой хитроумный фокус. Правда на чём основывались его эти утверждения трудно сказать, да и с чего он взял, что такая сверка часов имеет системный характер. Ведь судя по презентабельному виду этих граждан и даже господ, то они и часы у себя держат в карманах не простые, а всё известных швейцарских марок. Ну а то, что некоторые из них, таким демонстративным способом, через сверку часов подвергали сомнению их ход, то это только видимая часть правда, когда другая, что ни на есть истинная правда, говорит о том, что некоторые из этих господ, ещё не повзрослели, и им не даёт покоя желание поделиться с окружающим миром своим хвастовством.

– Любопытно. – Произнёс Тиша, заметив, что проявляющий бодрость господин, к тому же имеющий и другие отличительные характеристики, как зачесанные назад волосы и чёрные усы, проявляет повышенную внимательность ко всё тому же человеку с кейсом и длинным носом – на что обращать внимание, зависит от умственных предпочтений наблюдателя. Правда дальше его любопытство не пошло, а всё по причине появления в вагоне человека наполненного громким предложениями, которые не только самые эксклюзивные и предлагаются по самой сходной цене, но и каждый человек, а что уж говорить об искателе приключений, впервые попадающий в этот главный город на свете, да практически мироздания, просто обязан познакомиться с его главными культурными объектами и достопримечательностями. И всё это ждёт необременённого заботами пассажира по прибытию на конечную станцию, прямо не отходя далеко от вагона.

– Заинтересовались? – спросил Тишу этот вноситель культуры в массы, неожиданно оказавшись в пределах их купе.

– Не успел. – Только и сообразил, что ответить застаный врасплох Тиша.

– Тогда смею предложить брошюрку. – Чуть ли не вставляя брошюру в руки Тиши, сказал этот энтузиаст от культуры и был таков, скрывшись за дверьми ведущих в тамбур.

– Без определённого нажима на потенциального носителя культуры, нынче, да и всегда, было нельзя. – Забирая у Тиши брошюру, сказал Глеб. После чего Глеб под внимательным взглядом Тиши перелистывает брошюру и, убедившись, что она перелистана полностью, – он её по переворачивал в обе стороны, – и сказав: «Не заинтересовал», – протянув брошюру Тише, собрался было её ему вернуть, как вдруг, к его полной неожиданности, в ход его действий вмешивается вышедший из своего фонового присутствия, тот больно разговорчивый человек с телефоном.

Правда предпосылки для его вмешательства ещё ранее возникли, и их только один Глеб пропустил мимо себя, тогда как Тиша, краем своего взгляда прекрасно видел, как этот человек впал в затруднение, после того как достал из кармана ручку, и все его последующие поиски свободной рукой по карманам, так ни к чему и не привели. Что приводит этого человека вначале к тому, чтобы сказать своему собеседнику: «Сейчас подожди», – а вслед за этим к обращению к Глебу. Где он, отталкиваясь на некоторые отличительные знания человека, не стал у Глеба что-либо просить, а в частности эту брошюру, а протянув ему свою весьма запоминающуюся ручку, – она была выполнена в двух тонах, чёрном с золотым обрамлением, где её крепление было инструктировано драгоценными камнями, а с торца, на колпачке ручки, была нанесена гравировка в виде амперсанда «&»,– обратился к нему:

– Не сочтёте за дерзость, если я вас попрошу записать адрес на бумаге, а то у меня память никакая, а записать не на чем.

Ну а Глеб всегда готов прийти на выручку нуждающемуся в помощи человеку, тем более отказать себе подержать в руках такую драгоценность, совершенно не представляется возможным сделать. И Глеб берёт протянутую ручку, которая оказывается куда как тяжелее, чем он представлял. А с этим прямо-таки необходимо поделиться с Тишей, чья физиономия, явно завидуя ему, не выражает радости, а вот упрёк даже очень.

– Что-то не так? – физиогномически спрашивает его Глеб.

– А всё не так. И главное то, что брошюру возможно надо вернуть, а ты тут на ней будешь черкать, а затем, наверное, ещё и рвать. – Одними нахмуренными бровями указал на поспешность действий Глеба Тиша. И, пожалуй, с этим Глеб, пока не придумал другого выхода, вынужден согласиться, что ведёт его к заминке. Правда и со стороны незнакомца с телефоном, вышло незапланированное им затруднение, и всё по вине его не сговорчивого собеседника, который, судя по тому, как себя непредсказуемо ведёт, однозначно был собеседницей. А уж с ними надо ухо держать востро, а иначе они быстро всё передумают и мгновенно изменят ход своей мысли в другую сторону. Чего скорей всего и не учёл этот незнакомец, чьёго промедления в записи ею продиктованного адреса для встречи, хватило ей для понимания недостойного её, проявления упорства со стороны этого медлительного претендента на её внимание – а то, что он битый час заговаривал ей уши и так сказать, тратился на связь и воду, чтобы смачивать ею по иссохшее горло, то это для неё ничего не значит.