– Тебе здесь не нравится?
– догадалась я. – Скoлько тебе лет?

– Пятнадцать, – тихо вздохнула она.
– Я тут недавно, поэтому еще не определилась, нравится мне или нет.

Пятнадцать! Почти ребенок.

– А твои родители… – осторожно начала я, боясь спросить. Мало ли что в этом мире могло с ними случиться. Грифон утащил,или мойри отравили своим ядом.

– Живы, - пояснила она, - но остались в гнезде туманного демона.

– А почему ты не с ними?

Видья повернулась ко мне с немым вопросом на лице. Что? Я чего-то опять не понимаю?

– Но я ведь не могла остаться вместе с ними, ты же знаешь! – Она отрицательно замотала головой.
– Меня выгал хозяин, как только мне исполнилось пятнадцать лет, неделю назад. Всех выгоняют по достижении определенного возраста. Хозяева сами отбирают личных демонов,и большинство рожденных в гнезде им не подходят, вот и я не подошла. Слишкoм слабая для работы или охраны гнезда и невзрачная для ближнего круга прислуги хозяина.
– Девушка горестно всхлипнула. – Уж лучше бы я вообще не рождалась! Самое ужасное, это узнать в один день, что придется навсегда покинуть гнездо, в котором ты родилась и выросла,и искать другое место, другое гнездо и других хозяев. Многие демоны, чего уж говорить о демоницах, не успевают найти другой дом или сильных хозяев, после того как покидают свое родное гнездо… съедают их голодные существа на пути, птицы или диггеры. За воротами небезопасно. До тридцати лет у ликьяри магия еще слаба, чтoбы как-то защитить себя от серьезной oпасности.

– Ну это ещё ничего, – попыталась приободрить ее я, хотя вышло так себе, – Сэйн вон выгоняет детей на улицу в десять лет.

Он сам вчера так объяснил. Заводить детей в гнезде можно, но содержать их он не намерен. В общем-то как и этот туманный демон, что выгнал Видью из гнезда. В каждом гнезде Цэрбеса, наверное, подобные правила.

– Я знаю, - юная демоница поморщилась, - он же стихийник, здесь гнездо в разы больше моего, а содерать всех рожденных от личных демонов у Сэйна нет желания и возможностей, и это же слишком затратно. На самом деле мне повезло, что два гнезда расположены так близко друг к другу. В родовое гнездо ликьяри идти я не хотела, слишком опасно и далеко, поэтому попросилась сюда. Стихийники всегда ищут редких демонов. Ликьяри не самые редкие, но все же нас немного. дин из хозяев меня впустил… сначала временно, а через пару дней сказал, что я могу остаться. Ну я и осталась.

– Сэйн тебя впустил?

– Нет, Регхар – сын его, вроде как. Прости, я еще не до конца разобралась, кто здесь кто.

– Ничего, - ответила я, ощущая, как внутри все покрывается ледяной коркой, – я сама пытаюсь разобраться.

Регхар, значит? Один из хозяев? Получается сын Сэйна…

То есть те демоны из первого особняка под управлением пушистой демоницы нейьяри решили обратиться к одному из сыновей инспектора, чтобы папочка выставил меня из гнезда раз и навсегда? Это нехорошо… совсем нехорошо. Обычно родители прислушиваются к советам детей, надеюсь, Сэйн относится другой категории, к тем, кто не слушает никого, кроме себя.

До позднего вечера мы возились с санбресом. Не сказала бы я, что это легкая работа… получается по меркам демонов, я и вправду слабая особь своего вида. Не та-то просто весь день простоять на ногах, постоянно сгибаясь над столом, слушая жалобные крики, лицезрея неприятные картины и лишая жизни разумных существ. Демоницы что-то активно добавляли в санбрес. Снадобье из необычных плодов действовало почти как сказочная живая вода,та, что возвращает мертвых к жизни, а слепым дарует зрение. К жизни санбрес возвращать не умеет, а вот зрение, как поведала Видья, частично восстановить может.

Я весь вечер помогала что-то принести, когда просили, пару раз участвовала в ловле особо проворных, сбежавших плодов, но в основном не путалась под ногами у знающих свое дело демониц, котoрые трудились здесь уже не первый день.

На удивление Тобиш оказался не совсем кровожадным стариком, хотя периодически грозил всех утопить в котле или измельчить на порошок в деревянной ступе. Время от времени он выглядывал из своего убежища, где весь день в котле варилось что-тo или кто-то, проверял на месте ли врученные ему под личную ответственность молодые демоницы и снова скрывался за стеклянной стеной. А когда последняя на сегодня порция санбреса была готова, Тобиш нaс даже покормил,точнее, выдал каждой по мертвой тушке небольшой птицы, очень напоминающей своим видом куропатку,только с темно-коралловыми перьями и излишне длинным клювом, загнутым кверху. Многие из демониц оторвали у птиц головы и, не избавляясь от перьев, быстро слопали свежее мясо на ужин. Глядя на них и слыша эти довольные чавканья со стороны, меня то мутило, то тошнило. Видья, к счастью, как и я, сначала тушку освежевала, потом сварила. На вкус птичка оказалась той еще гадостью – жесткая и неприятная. Проглатывая первый кусочек, не могла отделаться от чувства, что жую безвкусную, но сытную резину.

Глубоким вечером, когда все дeмоницы сложили фартуки и нетерпеливо чего-то ожидали, посматривая то на часы,то на дверь – на кухню заявилась одна из смотрительниц. Тоже вампирша, как и Нэн. До ее прихода я ещё гадала, чего это демоницы так носятся туда-сюда, закончив с санбресом – все прихорашиваются, разве что кроме меня и Видьи, спорят между собой, у двух демониц вообще дело чуть до драки не дошло. Но разгадка нешуточного переполоха скрывалась чуть ли не на поверхности.

– Хозяин просит подать ужин! – громко крикнула смотрительница Тобишу.
– Все готово?

Демоницы побросали свои дела и дружно обступили вампиршу, смотря на нее большими глазами, полными ожидания и предвкушения.

– Готово – не готово, - донеслось недовольное ворчание из другой части кухни, - пусть сам попробует и узнает. Все равно не отравится, бессмертный же. е!

А демоницы уже нетерпеливо толпились вокруг смотрительницы.

– Ну? Иния? – требовательно спросила одна из них,та, что слопала птичку с перьями.
– Кто пойдет к хозяину сегодня? Давай, не томи же! Говори скорее!