И ещё один маленький штрих в рассказе Ивана не давал мне покоя. Он сказал, что в Эльдорадо целые рои девушек-стрекоз. Я же не заметил ни одной – если не считать саму Юдифь. Это что-нибудь означает? Ох, как мне хотелось закричать: «Крэкс, фэкс, пэкс!» Увы, заклинание в миру не действует. Юдифь сказала, что следующий шаг к познанию истины – протестировать бессмертие. Но я не могу заставить себя это сделать – банально боюсь. Теперь я не знаю, куда телепортируют моё сознание.

Всё же я отправился на поиски ответов – не в локацию, в «ЭкспоПринт – Новые Горизонты».

За год, прошедший с моего предыдущего визита, на первом этаже выставочного павильона ничего не изменилось, поэтому я сразу поднялся на второй, благо запретительная табличка исчезла. Экспозиция, посвящённая удовольствиям Эльдорадо, вовсю принимала посетителей, девушка-стрекоза порхала между ними, отвечая на вопросы. Прошло минут десять, пока я дождался своей очереди.

– Привет! Чем-то могу помочь?

Внешне она не изменилась, но ведь это принт, его можно штамповать снова и снова по одной и той же матрице. Я уточнил на всякий случай:

– Юдифь, это ты?

– Меня зовут Элис, но я с удовольствием отвечу на твои вопросы. – Девушка-стрекоза улыбнулась почти подобострастно. Ясно, что это не Юдифь.

– До тебя здесь работала стрекозой другая девушка, год с небольшим назад. Ты её знаешь? Может, слышала, что с ней стало, где её найти?

Элис отрицательно качала головой в ответ на все вопросы. Потом, понизив голос, сообщила:

– Зря время теряешь. Если она работала принтом, то ты её уже не найдёшь. По контракту нам гарантировано бессмертие. А ты ведь знаешь правила: в локациях нельзя найти тех, кого знал в миру.

– Да, в самом деле, она предупреждала. Жаль, мы с ней хорошо проводили время. – Я вздохнул, сделал вид, что собираюсь уходить. Ещё раз посмотрел на стрекозу: – Слушай, а почему бы нам с тобой не подружиться? Я умею развлекать девушек.

Она смерила меня взглядом, и в нём было явное сожаление:

– Увы, вынуждена отказать. В миру функционал принта ограничен этим павильоном.

– А в своём теле? У тебя же бывают выходные? Телепортация – не такая уж дорогая процедура. Да я подброшу кредитов, если что! Потом сочтёмся!

Глаза девчонки забегали, словно она искала кого-нибудь способного помочь, подсказать правильный ответ.

– Технические выходные есть, но… Видишь ли, хранить тело немало кредитов стоит… В общем, когда я контракт подписала и в принта телепортировалась, я тело на утилизацию сдала. Подумала, зачем оно мне? Оно совсем не такое красивое, как твоё.

С враньём у Элис было туго. Она честно старалась не выболтать нечто важное, не сказать правды больше, чем дозволено. И при этом выдавала себя с головой. Сразу же вспомнилось, как начал юлить следователь после моих слов о допросе Юдифь. Ха, он даже не заикнулся об очной ставке! Потому что не вернули они её сознание, не во что возвращать, – тела заключивших контракт на работу принтом в миру утилизируют.

В выставочном павильоне я не получил однозначных ответов, зато у меня появились новые вопросы и пища для размышлений. Размышлять мне позволили ровно два дня.

Она ожидала меня после вечерней тренировки.

– Влад, привет!

Моника стояла, опираясь попкой на капот красного полуспортивного ландо. Несколько удивлённый, я подошёл к ней.

– Привет. Когда ты успела вернуться? По моим расчётам, у тебя ещё четыре месяца в Вальхалле.

– Ты обсчитался! – Девушка расплылась в улыбке. – Или не рад меня видеть, не соскучился?

Обняла, прижалась, поцеловала в губы. И я ощутил – чертовски соскучился!

– Ко мне или к тебе? – спросил, не откладывая в долгий ящик.

– Сюрприз! – Моника кивнул на дверцу. – Поехали!

Вела машину она не просто уверенно – профессио-нально, я так не умею. И это первая странность. Мы проскочили наш район насквозь, выехали на окружную. Справа потянулись унылые многоэтажки, заселённые безрабами – теми, кто не смог или не захотел найти мало-мальски оплачиваемую работу, чтобы обеспечить себе пенсионную страховку. Прозябая на государственное пособие, безрабы прожигают жизнь в бесплатных компьютерных симуляциях, подстёгивая себя транквилизаторами и легальными наркотиками. Цель их существования – выиграть главный приз, месячную путёвку в локацию. Наивные, они искренне надеются, что, попав туда на такой короткий срок, сумеют урвать бессмертие. Я никогда не совался в районы безрабов. Не оттого, что опасался за свою безопасность, – делать тут нормальному человеку абсолютно нечего.

– Куда мы едем? – снова спросил я.

– Я же сказала – сюрприз!

Моника, способная хранить секрет дольше минуты, не тараторящая без умолку всю дорогу? Вторая странность. Третьей стало длинное, лишённое окон строение, к которому мы свернули. «Благословенная юдоль» – чёрно-белая вывеска над воротами. Хоспис, где хранятся тела людей, отправившихся в локацию не по аренде, а за деньги. И где они утилизируются, когда надобность в хранении отпадает.

Ворота поднялись перед капотом автомобиля, пропуская нас внутрь, в некое подобие гаража. Машина про-ехала к двери в дальней его стене, остановилась. Моника повернулась ко мне.