– Я сейчас не смогу это сделать -попроси кого-нибудь.

Когда я зашел в ванную помыть руки, сделав произвольное движение левой рукой к полотенцу, увидел, что движение руки оставляет в воздухе светящиеся контуры, как при замедленном просмотре кинопленки. Я понял, что физическая нагрузка мне противопоказана. Без двадцати семь я почувствовал желание встать. Меня завело на кухню. Голова моя поднялась и взгляд на мгновение уперся в часы. Этого было достаточно, чтобы внутри меня зафиксировалось желание идти на гимнастику. Я начал молиться. Контур головы слева осыпался вовнутрь, и сознание потонуло в теле на уровне горла-головы. Я, было, обрадовался, так как почувствовал себя освобожденным от тренировки, но едва я было сделал физическое движение, как понял, что желание идти на гимнастику схвачено внутренней стороной сердца, тоненьким жгутиком, тянущим сердце к голове. Я пошел собираться сознательно. На улице я обнаружил, что тело мое необычайно легко. Из моего живота буквально сочилась энергия, оживляя мне все тело и утверждая слова Библии о том, что у верующего в Господа из живота потекут реки воды живой. Доехал я также без проблем. Легко и независимо. На тренировке я с удивлением увидел Сережу Бородина, моего одноклассника. Он в школе выполнил мастера спорта по спортивной гимнастике, закончил пединститут отделение физвоспитания и спорта. Сейчас тренировал своих детей. По очереди мы позанимались. Поговорили. Сережа предложил собраться с классом на день рождения к Марии Федоровне, как это было однажды в 91 году. Я не знал что ему сказать. Сошлись на том, что я не стал ему обещать, сославшись на незнание будущего. Уход был немного необычным, так как я абсолютно не устал, а старался придерживаться правила - скорее уйти, как только отпустит Святой Дух. Едва я почувствовал, что долго прыгаю, поднял глаза горизонтально и почувствовал, что они схвачены силой, могущей меня вывести из зала. Я последовал за ней. В раздевалке я хотел сразу одеться, так как тело абсолютно не вспотело, но долговременная привычка потянула меня в душ. Я помылся и ушел. Не стал подниматься наверх, чтобы попрощаться в Ромой. Потом переживал. Во время разговора с Сережей промелькнула мысль:"Спросить его о церкви -ходит ли в нее он?". То, что не спросил, жгло сердце.

5-7

Проснувшись, не мог открыть глаза, но чувствовал, что сила меня наполняет. Она текла в тело. Сознание же было задавлено. Так пролежал я какое-то время, пока она меня не наполнила, и я не смог начать шевелиться. Меня потянуло в туалет по-маленькому и умыться, а потом на кухню. Есть я не хотел, но почувствовал, что не смогу отвернуть от кухни и пошел прямо. Перед столом сидел несколько минут, чувствуя, как закрывается верх сознания, пока меня не подтолкнуло к еде. Я смог положить несколько ломтиков картошки, отхлебнуть воды. Я был сытым, и этого хватало. Обратил внимание на то, что уже несколько раз я не мог съесть помидор, из лежащих в холодильнике. Вчера вечером под давлением эмоций меня, наконец, прорвало, и я схватил один.

После осознания своего главного греха сознание начало двигаться вниз, как и в психозе 1993 года, создавая видение движения вниз вещества тела. Я сидел в кресле, как вдруг давнее подозрение о причине смерти Раджниша озарилось подтверждением. Он был слаб сердцем и умер в 58 лет.

Когда мы собрались, я открыл дверь и стал спускаться по лестнице. Когда моя голова поравнялась c головой Киры, я почувствовал, что потерял способность двигаться вниз дальше и прямо физически почувствовал пленку, соединяющую мою голову с Кириной. Я почувствовал, что не могу продолжить движение вниз по лестнице до тех пор, пока Кира не стала спускаться по лестнице сама. Когда шли в церковь у Киры начало сжимать в печени. Моя остановка и понимание что происходит восстановило первоначальное. Чувствовалось одно энергетическое целое нас троих.

У меня было всего 110 рублей.Перед церковью я отдал 10 рублей нищему, а в церкви узнал, что крещение стоит ровно 100 рублей. Таким образом я отдал все свои деньги, которые сами мне показали кому они принадлежат. Я был шокирован. В церкви я подошел к регламенту ее работы. Против каждого мероприятия стояла цифра 13. В церкви я вдруг увидел Раису Ивановну Кузнецову - матушкину коллегу по пушкинскому обществу. Она подошла ко мне и с вдохновлением начала мне говорить:

– Не представляю как я раньше жила без веры. И ведь как получилось. Проснулась как-то утром и почувствовала потребность пойти в церковь. Интересно и почему в 49 лет, а не раньше и не позже. У меня отнялся язык от волнения. Действительно мир был под властью Сатаны.

И только сегодня на крещении я почувствовал, что мои мысли обретают правильное направление. Когда в церкви вдруг возникла опять мысль о воздействии Павитрина, я задал себе вопрос:"Кто -Бог?" Ответ возник однозначный - Христос, пришедший мне на правое полушарие и перебивший мне имя Павитрина. Христа-то я Богом мог назвать и верить, что он сильнее Павитрина, какими бы способностями последний ни обладал. Образ действий мне диктовала Библия, то есть я обретал независимость от Павитрина.

Мы вышли из церкви и присели на скамейку. На другой ее край села старушка и разразилась руганью в адрес своей невестки еврейки. Я было шарахнулся от нее, Таня тоже сказала: "Пойдейте". Как вдруг нечто приостановило мое внимание. Я получал ответ на давно мучивший меня вопрос, почему евреи гонимы. Когда пришли из церкви, матушка готовила окрошку.Я подошел, в то время как матушке понадобилось выйти из кухни. И в этот момент огурец покатился по столу. Я сделал резкое движение, чтобы его поймать, приложив какие-то эмоции, не свойственные мне, родившиеся под сердцем, как матушка, уловив их краем зрения, решила, что я на нее чем-то обижен. Я же не мог рта открыть, чтобы ей объяснить в чем дело. Я понял, что всколыхнул у себя часть поля, пронизанную матушкиными духовными структурами, чем и привлек матушкино внимание, а мои - не мои эмоции поимки огурца она отнесла на свой счет.

В Библии я нашел успокоивший меня стих -в ту ли церковь я пришел. В ту - апостольскую: "И Я говорю тебе: ты - Петр (камень), и на сем камне Я создам церковь Мою, и врата ада не одолеют ее".

6-7

Матушка болела, кашляла, лучше или хуже себя чувствовала, не подозревая, что все эти проявления у нее зависели от моего самочувствия или моих отдельных мыслей. Также было и наоборот. Но она не верила, когда я говорил, что она кашляет, потому что я подумал о чем-то-даже не о ней, а например, об оскорблении меня голосом, или когда я думал о Павитрине. Так же кашляла и сестра. Ночью иногда просыпаясь, я начинал думать об обидах, даже не настоящих, а о прошлых, как чувствовал как нечто выталкивается из моего поля, и в соседней комнате или у матушки или Тани раздается кашель. Причем, часто кашель был не у того, о ком я думал. То же самое было и днем, только в движении было трудно уловить взаимосвязь мыслей и кашля, но я обращал уже на это внимание.

Когда родственник в соседней комнате лежит, отдыхая, то на душе царит покой. Едва он встает и начинает ходить, или пойдет в туалет, то вокруг тела начинаются такие завихрения энергии, которые начинают создавать от писка в ушах до нарушения покоя души и тела. Тело начинает покалывать, подергивать, хочется сменить позу.

7-7

Я готов был весь день проводить в молитве, но вдруг наступала какая-то заминка, заставляющая меня прислушаться или слышал голос "прекрати" и меня самого тормозило, и я вынужден был подниматься и двигаться туда, куда меня влекла сила до того места, где она меня оставляла.

Я вырулил на кухню. Там лежали четыре вареника в чашке. Я не знал сколько можно съесть и пошел к матушке спросить у нее.

– Вы обедали?

– Что?

– Вы обедали?

Она закрыла кран и, повернувшись ко мне, приблизила лицо для третьего моего вопроса. Но его не последовало, так как я не мог открыть больше рот. Я мог лишь, закрыв глаза, вытолкнуть из них ее досаду на то, что она недослышит и, повернувшись, пошел на кухню.

После крещения я освободился от вытягиваний меня на гимнастику в 7 часов вечера почти ежедневно.