… «Проходите, проходите – вновь заговорила слепая гадалка. Присаживайтесь. Придется вам друг о друге все слышать, но ничего, вы все из разных мест, многие, правда, есть родственники». Она была права. Все еще на улице знали, кто и откуда сюда приехал.

Карты у неё, почему – то были черного цвета и какие – то необычные. Как будто бы прочитав, мысль одной из сестёр, она сказала: Карты – это мне в Германии еще немка старая подарила. Она меня и гадать научила, да и остальному своему таланту, когда меня в госпиталь забирали. Она, ведь, попросила на часочек меня оставить с ней наедине, якобы сделать мне перевязку специальными мазями, а на самом деле передала мне это искусство и сказала напоследок: «Это тебе будет кусок хлеба заработать, жаль, что ты не согласилась у нас здесь остаться, ты бы у меня увидела свет».

Слепая гадалка вздохнула и, взяв левой рукой руку сидящей рядом с ней посетительницы, начала говорить той тихо так, чтобы всем остальным не было слышно. Но, после того, когда она, что-то проговорила посетительнице, та вскрикнула: «Ой! Людэньки, цэ, правда, цэ так и було…»

Женщина была закутана в платок, лица ее не было видно никому. Но, тут она сняла платок, и все увидели ее избитое, в ссадинах и синяках лицо.

«Бачитэ,– начала она снова,– бачитэ, що вин зробыв зи мною», – она говорила по-украински, но понять ее было легко.

–Ну, рассказывай, в чём же я права оказалась? – перебила её гадалка.

Та вдруг поерзала на стуле и, заплакав навзрыд, начала рассказ: Мы приехали сюда с другого места, вернее, муж местный, а жили мы на Дальнем Востоке. Муж после армии там остался. Поженились мы с ним, дети у нас родились, все было хорошо, пока вот сюда не приехали.

Решили мы старый дом его родителей разломать, а новый чуть подальше построить. Уже поставили стены, возвели и крышу, все сделали, осталось побелка. Надумали ночь в нем переночевать.

Ночью, часов в двенадцать, вдруг одна сторона стены полностью рухнула. Мы испугались, но ночью ничего не сделать, решили переждать до утра, в другую комнату перешли и практически не спали.

Наутро муж стал разбирать кирпичи, и вдруг находит в одном углу дома, да и в противоположном углу, по яйцу куриному. А тут, откуда не возьмись, старый дед идет и говорит мужу: «Не тронь, сынок, эти яйца, не тобой положено, не тебе их и брать».

Муж рассердился и отвечает: «Да брось ты, дед, ерундой заниматься, иди своей дорогой, куда шел», – взял эти яйца, да и разбил, выбросив в ведро.

Стену вновь мы с ним поставили за день, к вечеру поужинали и легли спать, вдруг он в двенадцать часов просыпается, и давай головой биться об кровать. Потом меня избил, гонит из дому и говорит мне: «Теперь моя жена будет Варька, а ты уходи из дома».

Я побежала к его брату, тот еле его успокоил, пришлось даже связывать. И так началось каждый день после двенадцати ночи. Через неделю он уже сам измотался, да и на мне не было живого места на теле. Я с ним и в церковь ходила, да он только доходил до ворот и бежал оттуда назад.

Потом, в ночь на Пасху, опять соскочил в двенадцать часов ночи, поднял всех детей с постели, поставил в ряд возле себя и говорит: “Повторяйте за мною: «Варька наша мама!»

Дети плачут, испугались все, так как глаза у него были, как у сумасшедшего, просто страшно смотреть. Я к нему: «Ты, что с ума сошел?»– Так он меня, видите, как избил? Лица не видно».

Гадалка прервала её: Это ему не Варька сделала, а другая женщина, но на Варьку все подстроила. Дом вы не там стали возводить. Надо было в другом конце огорода его ставить. А сейчас ты пойдешь к одной бабуле, перебинтуешь себе руку, будто бы со сломанной рукой к ней идешь. Но лучше тебе идти к ней так, чтобы никто не видел. Она тебе поможет. Пойдем, я тебе скажу ее адрес. И они вышли в соседнюю комнату.

… Ну, кто из Вас пойдет первым? – обратилась она к сестрам, когда вернулась, и села за стол.

Младшая сестра сжалась, с мольбой посмотрела на сестру, и к столу пошла старшая. «Ну, давайте с меня начнем»– проговорила она.

–Ну, с тебя, так с тебя, – ответила гадалка и тут же продолжала. – Ты сейчас приехала к матери из ниметчины, ну, из Германии. Беременная ты сейчас, девочка будет, да и вообще, на роду двое детей у тебя, но есть дилемма: оставлять этого ребенка или нет. Если выбросишь три рубля за него, на аборт отдашь, то муж твой от тебя уйдёт.

–Да Вы что?! Я не беременна вовсе!– сестра нервно заерзала.

–Ну, людэньки, подывиться на нэи, вона думае раз я не зряча, то ничого не бачу, – она вновь перешла на украинский язык. – Ну, если ты только еще сама не знаешь об этом. Срок маленький, но знай, что ты родишь еще дочь, она только спасёт твой брак. – Скоро у Вас будет гроб,– продолжила она. «Ой!»– тут уже вскрикнула младшая сестра.

– Нет, не родители, не пугайтесь так. Из ваших, кровных кто-то, но это престарелый. Сами скоро увидите. А вот отец у вас, хоть всю жизнь и болеет, но мать больней его. А поступать ты пойдёшь в институт иностранных языков,– продолжала гадалка. Бойся там мужчину, нехороший он, завалит тебя.