Я нажала на отбой и, подрагивающей рукой, положила телефон на стол. Часто задышав, я закрыла глаза и прикрыла рот ладонью. Стало мерзко и противно. Наверное, стоило дождаться ответа Арне и узнать, почему он мне врал, но на душе стало жутко гадко, будто я извозилась в грязи и единственным моим желанием было, хотя бы какое-то время, не видеть парня.

Арне беспрерывно звонил, но я не обращала внимания на мелодию звонка. Тело оцепенело и на глаза легла пелена. Мне нужно было успокоиться, но, к сожалению, это было трудно осуществить. Боль предательства впилось во все тело острыми шипами, оставляя на коже кровоточащие раны. Цепи отчаяния обвивали шею, сдавливая ее и не давая нормально дышать. Когда весь твой мир рушится, сложно смотреть на это спокойно. Хочется исчезнуть вместе с ним, чтобы больше не чувствовать этой боли.

Я, действительно, глупая, ведь, все равно, глубоко внутри своего сознания, отрицала это предательство. Мой Арне не мог мне врать, поэтому я не верила правде, хотя здравый смысл твердил, что мне стоит воспринять все, как есть и снять с лица очередные розовые очки, возникшие у меня на переносице, сразу после начала этих отношений. Но я, оказывается, слишком наивная девчонка, желающая верить в нечто прекрасное, поэтому на очередной звонок Арне я ответила.

— Клоди, нам нужно поговорить, — голос Арне прозвучал умоляюще. — Пожалуйста, дай мне шанс все объяснить.

Несколько глубоких вдохов. Паника и апатия вновь заполнили все тело. Нужно было положить трубку и просто уйти из квартиры этого лгуна, но я хотела услышать объяснения парня, надеясь, что все не так плохо, как кажется на первый взгляд.

— Я у тебя дома, — еле слышные слова и судорожный вдох.

— Никуда не уходи, я приеду через десять минут, — сказал Арне и я, практически сразу, положила трубку.

Что он мне скажет? Разве такой ложи может быть оправдание? Я уже не знала, что теперь чувствовала к парню. Любовь никуда не ушла, но она стала тяжелой и болезненной. Мне захотелось вырвать ее из своего сердца и перестать все это чувствовать.

Злость, гнев, раздражение. Я швырнула бокал на пол и он разбился на множество осколков. Легче не стало, но внутри меня, что-то ликовало от вида разбитой вещи. Поэтому, не желая останавливаться, я швырнула на пол еще не маленькое количество стаканов и тарелок. Потом пошла в зал и ногой пнула несколько коробок. Мне хотелось к чертям разнести всю квартиру Арне и я уже не обращала внимания на боль в ноге, так как одна коробка оказалась с книгами и пальцы на ногах заныли от того, как сильно я ее толкнула, так, что коробка перевернулась не смотря на свой вес и устойчивость.

Книги скользнули по полу и несколько из них, шурша пожелтевшими листами, раскрылись. Из страниц одной книги, больше напоминающей ежедневник, выскользнуло несколько белоснежных конвертиков с золотым теснением и, отлетев в сторону, они упали около ножек журнального столика.

Внутри все перевернулось, в одно мгновение, разбивая мое сознание на множество мелких осколков, медленно спадающих на пол и там превращающихся лишь в мелкую пыль. Не дыша и не моргая, я, оцепенев, смотрела на эти конверты. До малейших деталей они были похожи на те, что мне присылал насильник вместе с цветами. Но, ведь, им не мог быть Арне. Это невозможно. Нереально. Нет. Нет. Нет…

Подойдя к столу на ватных ногах, я опустилась на пол и, трясущимися руками, подняла один конверт, мысленно убеждая себя в том, что это лишь нечто похожее на послания моего насильника. Но нет, чудес не бывает. На белоснежной бумаге, которую я достала из конверта, ровным почерком были выведены слова "Прости, Клоди".

Я пыталась дышать. Ловила пересохшими губами спасительный воздух, но не могла наполнить им легкие. Виски сдавило и внутри, там где раньше было сердце, теперь возникла пустота, медленно распространяясь по телу, зловещим холодом. Тело прошибла судорога и, согнувшись, я упала на пол, обнимая себя руками. Легкие уже жгло и горло сдавливалось, но внутри был лишь бескрайная жалость и непроглядная тьма. Этого просто невозможно… Но именно все так и было.

Арне изнасиловал меня.

Дыра в груди закровоточила и заныла. Стоя на хрупком льду, я слышала как он, с оглушающим треском, проваливается подо мной, затягивая мое оцепеневшее тело в неспокойную воду небытия. Нельзя сравнить эту боль с чем либо. Она невыносима и всепоглощающая. Пробираясь в каждую частичку тела, она прочно цеплялась за мое сознание. Разрывала и разбивала. Жгла изнутри.

— Арне… Почему? — тихий шепот сквозь слезы.

Уже не живая, лишь блекло существующая, я поднялась с пола на подрагивающих ногах. Смахнула с лица слезы и, взяв телефон, пошла в коридор, после чего скользнула за дверь квартиры. Паника, звенящая в ушах грубым басом, твердила о том, что мне нужно убираться отсюда. И лишь благодаря ей я могла двигаться. Захлопнув за собой дверь, я испуганно покосилась на створки лифта, разъезжающиеся в сторону. С небывалой прытью я рванула к лестнице и, практически не слышно, спустилась на один проем вниз, краем глаза замечая как Арне выскочил из лифта и побежал к двери, на ходу доставая из кармана ключи. Это был последний раз, когда я его видела, ведь в тот момент, дала нерушимое обещание, что больше не увижу парня.

Ему удалось окончательно сломать меня. Изуродовать душу, втоптать в грязь и разбить на мелкие осколки. Какую игру он вел? И почему я так просто попалась на все это?

Выскочив из дома, я так же быстро побежала по улице, желая убраться как можно дальше от этого места. Что я чувствовала в тот момент? Злилась или проклинала Арне? Не знаю, в голове был сплошной вакуум и ни одной разумной мысли. Что делать дальше? Куда идти? Множество вопросов и ни одного ответа. Домой или в мастерскую я пойти не могла. Если Арне будет меня искать, он, в первую очередь, пойдет туда, а я не могла видеть парня, ведь только при одной мысли о нем я вновь морально погибала. Ублюдок.