– Продолжайте, таварищ старший лэйтенант. Мысли дельные… – кивнул Сталин, присел к столу и стал неторопливо выбивать трубку. – А как вы мыслите передвижение таких мобильных групп?.. Какой это должен быть транспорт?..

– Для повышения мобильности и огневой мощи нужны еще и армейские грузовики типа «Студебекер», но только оснащенные дополнительной броней и крупнокалиберными пулеметами. А в идеале – и минометами…

– А может, сразу – танки? – не выдержал Абакумов.

– Никак нет, товарищ комиссар Государственной безопасности второго ранга, – не смутился Ракитин. Его, что называется, несло. Все, о чем думал он в минуты кратковременного затишья на фронте, сейчас выплескивалось структурированными и строго логичными фразами. – Любая гусеничная техника будет слишком заметна, а вот бронированные грузовики с крупнокалиберными пулеметами, 82-миллиметровыми минометами для огневой поддержки и обязательно рациями – совсем другое дело! Никто ведь не обратит пристального внимания на колонну военных грузовиков. А если и обратит, не придаст должного значения. А в трудные минуты боя такая «импровизированная» бронетехника может очень серьезно помочь. Ведь и воевать придется не против танковых и механизированных соединений Вермахта. А против бандеровского подполья и недобитков всех мастей. Такие бронеавтомобили использовала мотоманевренная группа под моим командованием в Сталинграде и делала это весьма эффективно.

– Интэрэсно… – обронил внимательно слушающий речь старшего лейтенанта НКВД Сталин.

– Еще бы неплохо – поддержка авиацией… – «Помирать, так с музыкой»! – решил лейтенант Ракитин.

– Какой авьацией?.. – поинтересовался Сталин.

– Такая еще не создана… Нужен легкий, простой и надежный самолет, по типу «Поликарпова-2», но более вместительный и многоцелевой. Впрочем, в Новосибирске в конструкторском бюро работает талантливый инженер-конструктор Олег Константинович Антонов. Может, он сможет помочь…

– Что ж, дадим соотвэтствующие указания товарищам Шахурину [1] и Антонову… Пусть разработают этот самолет.

– Но самое главное, товарищ Сталин, необходимо на законодательном уровне, в Уголовном кодексе СССР закрепить статус участников бандеровского движения. Сейчас их судят за измену Родине, за сотрудничество с гитлеровцами, за массовые убийства мирного населения на оккупированных фашистами территориях СССР. Да, в данный момент этого достаточно для вынесения самых суровых приговоров. Но все же необходимо на законодательном уровне, в Уголовном кодексе СССР четко обозначить: если был бандеровцем, состоял в ОУН-УПА, УВО, ОУН-б, ОУН-м, батальонах «Нахтигайль», «Роланд», дивизии СС «Галичина» – получи свои девять граммов свинца или веревку на шею! Иначе все представленное здесь вооружение лишь полумера. Только поставив бандеровцев вне закона, приравняв их злодеяния к черным делам войск СС и карательных подразделений гитлеровских сволочей, мы выжжем с корнем это зло из истории!

– Харашо, я дам указания в Генеральную прокуратуру СССР, товарищу Руденко. – Иосиф Виссарионович помолчал немного, с характерным прищуром глядя на Виктора Ракитина, и продолжил: – Вот слушаю я вас, товарищ старший лэйтенант, и удивляюсь, а пачэму ви еще нэ гэнерал?!

– Виноват, товарищ Верховный главнокомандующий…

– Нэт! – Сталин взмахнул трубкой. – Товарищ Бэрия, товарищ Абакумов, а почему бы не отправить старшего лэйтенанта в Техническое управление НКВД?.. Может, там он принесет больше пользы?

– Товарищ Верховный главнокомандующий, только не в тыл! Виноват… Но товарищ Сталин, я всю войну хотел сражаться с бандеровцами на Западной Украине! Война для меня – очень личное дело, и стремление мое – не только до Берлина дойти, но и уничтожить под корень бандеровское отребье!!! Я жизнь на это положить готов!

Лаврентий Берия и Виктор Абакумов удивленно переглянулись – такой дерзкой выходки от старшего лейтенанта они не ожидали. А самому Ракитину уже нечего было терять.

Сталин дрогнувшей едва заметно рукой отложил в сторону курительную трубку и внимательно посмотрел на Виктора Ракитина. Старший лейтенант увидел в его взгляде затаенную боль, которую может испытывать только отец, оплакивающий сына. Вспомнил бессмертную «стальную фразу» Сталина: «Мы красноармейцев на фельдмаршалов не меняем».

– Для меня эта война тоже очэнь личная… Вы свободны, товарищ старший лэйтенант.

Пятнадцатого апреля 1943 года на обычном утреннем построении курсантов Курсов ОСНАЗ НКВД был зачитан приказ, согласно которому 14 апреля 1943 года решением Политбюро ЦК ВКП(б) П 40/91 на базе оперативно-чекистских управлений и отделов НКВД повторно создавался Народный комиссариат Государственной безопасности СССР. Деятельность новой спецслужбы регламентировалась «Положением о Народном комиссариате Государственной безопасности СССР», утвержденным постановлением СНК СССР № 621–191сс от 2 июня 1943 года.

Виктор Ракитин, стоя в строю таких же, как и он, курсантов, внимательно слушал текст постановления, который зачитывал начальник Курсов ОСНАЗ. Да уж, получалось, что и война не помеха для различных ведомственных перестановок в структуре силовых министерств, то есть комиссариатов и ведомств Советского Союза. Официальная причина, по которой и был воссоздан Наркомат Госбезопасности, была крайне размытой: «В связи с изменившейся внешней обстановкой».

При этом подлинные мотивы решения Иосифа Сталина о реорганизации самого важного ведомства в сфере государственной безопасности огромной страны до сих пор неизвестны.