Дэниел смотрит на океан, поглощенный мыслями.

— Я хочу, чтобы ты была там, Хейлз, — решительность его слов практически осязаема. Я поворачиваюсь и смотрю на него.

— Я бы с удовольствием полетела с тобой в Таиланд, поверь мне. Но там у тебя будет забот по горло, я серьезно не смогу, это моя работа.

— Подумай об этом, — строго говорит мой Мистер Упертый, но я пропускаю это мимо ушей. Я вообще не настроена начинать какую-либо ссору. Не здесь и не сейчас.

— Хорошо, — говорю я, чтобы отпустить эту проблему хотя бы на данный момент. Когда мы вернемся в реальность, будет достаточно времени для ссор.

Пока я сижу в нашем личном кусочке океанской нирваны, я смотрю на Дэниела, который глубоко погружен в поедание лобстера с маслом за ланчем. По возвращении с нашей долгой прогулки мы решаем остаться в бунгало с едой в одиночестве, на несколько оставшихся часов перед отлетом.

Медленно провожу взглядом по голой груди Дэниела, его точеным мускулам под загорелой кожей, его широкой шее. Его прекрасное лицо, пока что самая любимая моя часть в нем для любования, и эти шрамы… я даже не буду восхвалять их. Они невероятны, чистое совершенство.

Да, Хейлз, шрамы от увечий и психологические шрамы это точно «чистое совершенство», извращенка.

И я думаю о том, что слышала так много раз, с тех пор как мне впервые рассказали про отношения: «Всякая вещь лучше у своего источника» (Прим. пер.: Паскаль «Письма к провинциалу»). После того, как подвожу итог наших отношений в коридорах своих мыслей, я не могу не согласиться с этим высказыванием. Когда дело касается нас, когда дело касается его, с каждым днем я люблю его еще больше. Иногда думаю, что это за пределами безумия — любить кого-то так, как я люблю его.

— Земля вызывает Хейлз, — Дэниел смотрит на меня, нахмурив лоб и слегка улыбаясь. — Кажется, ты где-то в тридевятом царстве, где все замечательно.

— Я сейчас не там? — смотрю на него в ответ. — Честно говоря, просто думала, что любить кого-то так сильно, как люблю я, предоставляет мне бесплатный билет в дом сумасшедших.

— Меня? — говорит он одними губами и указывает на себя.

Я улыбаюсь и киваю в ответ. И от того, как он улыбается, понимаю, что попала. На всю жизнь.

— Хейлз, детка, я хочу чтобы «долго и счастливо» было как сейчас, — а вот и слэм-данк (Прим. пер.: слэм-данк — вид броска в баскетболе, при котором игрок выпрыгивает вверх и одной или двумя руками бросает мяч сквозь кольцо сверху вниз).

Я буквально запрыгиваю на него и расцеловываю его прекрасное лицо. Он широко улыбается, наслаждаясь каждой частичкой моей атаки.

— Держи это в уме следующие два дня, — говорит он с заговорщической улыбкой и ярким взглядом.

— Что?

— Просто говорю, — он смеется над своей шуткой, будто наслаждается ее скрытым смыслом, потом поворачивается и делает глоток пива из бутылки.

— Серьезно, что ты имеешь в виду?

Он пожимает плечами, не меняя выражения лица. Я качаю головой.

Внезапно, чувствую, будто маленький камешек застревает у меня в горле.

— О, нет, пожалуйста, скажи мне, что это не то, от чего буду задаваться вопросом, как я чувствую… — начинаю паниковать.

Он прищуривается и озадаченно изучает меня. Ему требуется немного времени, чтобы понять мой вопрос, и когда до него доходит, он качает головой.

— Нет! — этот единственный слог подчеркнут решимостью. — Черт, нет, — Дэниел улыбается мне, прикрыв один глаз от ослепляющего солнечного света, и говорит: — И я знаю, о чем ты, поверь мне. Эти чувства иногда кажутся нереальными, — он встает и, проходя мимо меня, оставляет поцелуй на моей макушке. — Схожу за очками, принести твои? — это последнее, что он говорит, прежде чем выйти в спальню.

И все? Загадочное высказывание, брошенное в воздух, без дальнейшего объяснения? Когда он в очках легкой походкой возвращается, вручая мне мои, я выгибаю бровь.

— Ну?

— Что? — он хмурит брови над серебристой оправой.

— Не хочешь объяснить свое высказывание?

— Мы все еще об этом? — он с воодушевлением кривит рот и качает головой. — Если я скажу сейчас, то… нет.

— Ты же знаешь, что ты самый раздражающий человек из всех, кого я знаю, да? — я драматично надеваю очки и ложусь, положив голову на скрещенные руки, специально не смотря на него.

— Я тебя тоже люблю, детка, — усмехается он, чересчур радостно.

* * *

В шаге от получения солнечных ожогов, мы решаем зайти внутрь, отдохнуть и посмотреть телевизор. Укладываемся на удобной софе, головы на противоположных подлокотниках, мои ноги уютно устроились между ног Дэниела. Одной рукой он держит мои стопы, а другой листает многочисленные каналы. Когда он находит фильм для взрослых, поднимает голову и ловит мой взгляд. Он двусмысленно двигает бровями.