— Самаэль, — я попыталась воззвать к совести спутника, но меня не сочли нужным выслушать.

— Я куплю себе и угощу вас, — из-под шлема голос ангела звучал особенно глухо и без эмоций. — Не беспокойтесь, я не собираюсь вгонять вас в долги.

А может он и правда душка, вдруг подумалось мне. Нет, ну а вдруг?

Тем временем где-то в аду.

— Думаю, многие из вас уже догадались, по какому поводу я вас собрал.

Ледяной тон говорившего без труда остужал в прямом смысле адскую жару, царившую в полумраке пещеры, битком набитой демонами и демоницами разных мастей и направлений. По помещению пронесся согласный гул, подтверждающий предположение, а кое-кто особо трусливый и догадливый и вовсе попытался заявить о произволе «мыши-проверялки». Однако это не нашло одобрения у начальства — оно раздраженно сверкнуло багровыми глазами, недовольно сжало когтистую лапищу, лежащую поверх каменного постамента, заменяющего трибуну, и на пещеру опустилась вязкая тишина. Люцифер, а это был именно он, выдержал паузу, позволяя своим подчиненным (от которых он и сам не всегда пребывал в восторге) проникнуться значимостью ситуации, и лишь спустя несколько минут заговорил.

— О самой проверке я говорить не буду — она одобрена Самим и этим всё сказано. Сегодня я буду говорить о другом. За эти сутки произошло несколько вопиющих по своей тупости инцидентов, в том числе идиотский поджог кабинета с документами. И если я раньше иногда закрывал глаза на то, насколько вы глупы, ленивы и неподготовлены, предпочитая акцентировать внимание на отлично сработанных заказах, то с этого дня…

Прервавшись, порочнейший из низверженных ангелов, зловеще оскалился и ближайшие к нему демоны все как один отпрянули назад.

— С этого дня любой, кто будет замечен в попытках помешать проверке, будет уничтожен мною лично, я не потерплю бездарей в своём отделе, — сказал, как припечатал начальник отдела по работе с клиентами.

А затем, видимо, решив добить своих деморализованных подчиненных, многозначительно добавил.

— Но наказание последует лишь в том случае, если попытка будет замечена.

Дух восстания и отец гордыни, как его иногда называли человеческие святоши и моралисты, никогда не прощал тех, кто смел разговаривать с ним пренебрежительно и указывать на допущенные ошибки. Если в словах было здравое зерно — не глупил и принимал во внимание. Но не прощал. А этот ангелочек слишком многое себе позволил. Взглядом демон нашел в толпе подчиненных белокурую макушку падшего, на которого указала его внутренняя разведка, и в багровых глазах зажглось зловещее предвкушение. Кто бы мог подумать, что у ангелочка с человеческим именем весьма забавная нечеловеческая родословная… Кто бы мог подумать!

Предпочитая не думать, как мы смотримся со стороны: замученная экстримом прошедшего рабочего дня и не прекращающейся жарой я, одетая в светлое, и весь в чёрном невозмутимо спокойный Самаэль, сменивший шлем на черные солнечные очки, я с содроганием рассматривала ценники выставленных на витрине кусочков кулинарных шедевров. Ужас!

— Хотите что-нибудь особенное? — неожиданно поинтересовался у меня спутник, не обращая внимания на молоденькую темноволосую продавщицу, буквально пожирающую его взглядом.

— Нет… — чуть заторможено ответила я, прикидывая в уме, сколько будет стоить тортик весом, допустим, в килограмм, если за сто грамм тут хотят в среднем от пятисот рублей.

Получалось много. Что они в тесто и крем кладут? Золотую стружку и алмазную пыль? Ягоды собраны обнаженными девственницами в полнолуние с ритуальными плясками и песнями? А желе приготовлено первородными эльфами и привезено вип-рейсом прямо из глубин Вечного Леса?

— Тогда я возьму на свой вкус, — видимо, устав ждать более внятного ответа, озвучил своё решение ангел и повернулся к счастливо засиявшей продавщице, чья улыбка подкисла, когда Самаэль произнес. — Нам управляющего, будьте любезны.

— Вы хотите сделать заказ? — попыталась удержать на себе внимание девица, вовсю демонстрируя не слишком великое верхнее богатство в скромном вырезе голубенькой униформы.

— Я хочу управляющего.

Тон ангела сменился так резко, из вежливого став сухим и даже немного грубым, что девица отпрянула и испуганно кивнув, поторопилась скрыться за дверью, ведущей в административную часть бутика. А я подумала, что не хочу знать, зачем Самаэлю управляющий, и просто села за один из трех столиков у окна, решив дождаться спутника сидя. Неожиданно навалилась такая дикая усталость, что я уже начала жалеть о решении прикупить печенек на завтра. Вновь заныли взбудораженные вчерашней йогой мышцы, напомнил о себе низ живота, ему не забыла поддакнуть головная боль, по позвоночнику хихикая пробежал пот, а из груди непроизвольно вырвался тоскливый вздох. Даже и не припомню, когда я так сильно уставала в последний раз. Вроде и не делала ничего особенного, а такое чувство, что сутки напролет вагоны разгружала. Вру, конечно, я ни разу не разгружала вагоны, но ощущения всё равно были до ужаса отвратительными. За этими вялыми мыслями, перемежающимися мечтами о прохладной ванне и недельном сне, я пропустила само появление управляющего, но вот его испуганный возглас не услышать было невозможно.

— Господин Самаэль?! Какого… Э… В смысле, как я рад вас видеть!

В голосе мужчины скорее можно было разобрать фальшь и подхалимство, но никак не радость. Ему соответствовал неестественный перекос пухлощекого лица в попытке изобразить радостную улыбку. Фу, гадость. Рассматривать и дальше толстого коротышку у меня не было ни малейшего желания, так что я отвернулась обратно к окошку, но при этом не отказалась от подслушивания. А подробности знакомства можно узнать и попозже. Тем временем Самаэль сухо перечислил несколько фэнтезийных названий местных кулинарных изысков, упомянув в конце, что заедет за ними завтра чуть раньше восьми и при этом заказ должен соответствовать заявленным параметрам и ценнику — то есть быть наисвежайшим и наивкуснейшим.

— А не это дерьмо, что выложено сейчас на витрине.

Неожиданно грубо закончил ангел, и я даже обернулась, чтобы увидеть стремительно сереющего вспотевшего управляющего и шокированную продавщицу.

— Вы меня поняли, Изакарон? — жестко уточнил блондин.

— Да, господин Самаэль, — толстяк судорожно вытер мятым платком лоб. — Всё будет сделано по высшему разряду и со специальной скидкой.

— И если не хотите, чтобы кое-кто узнал о ваших шалостях…

С неприятной язвительностью произнеся последнее слово, Самаэль указал пальцем на ближайшую витрину, и я с трудом удержала испуганный вскрик, когда выставленные за ним пирожные подернулись дымкой и превратились в нечто склизко-мерзкое. Кажется, в одном из них даже кто-то копошился. И если я лишь зажмурилась и торопливо отвернулась, то в отличие от меня продавщица сдержаться не смогла — глухо пискнула, побледнела и сбежала за дверь, откуда тут же раздались звуки рвоты.