Убит Кирилл Ганецкий – давний возлюбленный телохранителя Евгении Охотниковой. Она находит его прощальное письмо с просьбой отыскать убийцу и список подозреваемых. Чтобы выполнить последнюю волю покойного, Женя хитростью проникает в его дом, а также пытается заручиться поддержкой всех бывших жен Кирилла, которые совсем не так просты. Вскоре Женя выясняет, что за день до смерти Ганецкого был угнан его «Ягуар» – горячо любимый хозяином автомобиль…
Он завещал, чтобы его кремировали, а пепел развеяли над водой.
Река в это день была серо-стальной, мрачной, ледяной даже на вид – не хотелось в нее погружаться ни живому, ни мертвому. Впрочем, ему было уже все равно. А нам предстояло выполнить условие его завещания.
Палуба яхты мерно покачивалась под ногами. Элегантные холеные дамы в трауре и солидные господа провожали Кирилла Ганецкого в последний путь. Все у него было первоклассное – автомобили, трубки, костюмы, жены, яхты.
Вот и этот корабль был зримым воплощением богатства. Не какая-нибудь хрупкая скорлупка с парусом, а солидная металлическая посудина с двумя двигателями, застекленной просторной каютой и вышколенной командой.
Места на палубе хватило всем родным и близким покойного. Таковых насчитывалось двенадцать человек. Не считая меня, конечно.
Тринадцатый гость на этой траурной церемонии, я стояла с фарфоровой урной в руках. Лица присутствующих были бледны до зелени – от холода, качки и печали по усопшему. Или от ненависти к нему?
– Не понимаю, к чему такой странный ритуал! – Голос вдовы номер два взлетел до истерических нот. – Почему нельзя было лечь в землю, как все нормальные люди?! Вот вечно он выделывался!
Родные и близкие старательно отводили взгляды. Всем хотелось побыстрее закончить с неприятной церемонией, но никто не желал первым этого показать.
Я резко выдохнула и сказала:
– Думаю, пора начинать.
Все с облегчением перевели дыхание, задвигались и принялись тихо переговариваться.
Оставалось всего одно, крайне неприятное дело, а потом можно было уйти в тепло стеклянной каюты, протянуть руки к обогревателю. Впереди поминальный обед в лучшем ресторане города – сдержанно, пристойно, достойно дорогого, состоятельного покойного. Нашего общего друга, так его…
Я обвела взглядом лица вдов. Все три не отрываясь смотрели на урну у меня в руках.
– Итак? – поторопила я скорбную троицу. Вдова номер один подняла глаза к серому небу, едва заметно улыбнулась и кивнула. Вдова номер два резко дернула головой – оставалось принять это за знак согласия. Вдова номер три хлюпнула в платочек.
Я прикинула, откуда дует ветер, открыла тугую крышку и одним точным движением высыпала пепел. По моим расчетам, он должен был улететь за корму и растаять над водой в белом пенном следе за яхтой. Но именно в этот момент ветер вдруг резко изменил направление, и пепел полетел прямо на нас. Несколько секунд все стояли, моргая, таращась на почерневшие лица друг друга и пытаясь осознать происшедшее.
Наконец вдова номер два разразилась истерическим смехом. Вынула белоснежный платочек, сплюнула в него хрустнувший на зубах пепел и высказала вслух то, что думали все присутствующие:
– Вот сволочь! Он всегда нас ненавидел…
Глава 1
«Вика, я тебя люблю!!!»
Надпись на ржавой стене гаража была снабжена тремя восклицательными знаками и ужасно раздражала.
Слякотный март только начался, что тоже не улучшало настроения. В марте наш провинциальный городок Тарасов превращается в одну сплошную лужу. Это значило, что о ежедневных пробежках придется забыть надолго. Шлепать по грязи – удовольствие так себе. Мой тренированный организм нуждается в постоянных нагрузках. Если я не бегаю и не тягаю железо в спортзале, начинают ныть суставы, дает о себе знать травмированное когда-то давно при прыжке с парашютом колено, я вспоминаю, что мне уже не восемнадцать, что молодость проходит, а характер мой, и без того сложный и непредсказуемый, становится совсем уж невыносимым… Из затяжной весенней депрессии меня может вывести только работа – тогда я отвлекаюсь, понимаю, что нужна кому-то, в очередной раз осознаю, какой я крутой профессионал в своем деле, – а там, глядишь, все и налаживается.
Но сейчас, как назло, никакой работы не предвиделось. Дело в том, что я, Евгения Охотникова, единственная в нашем городе женщина-телохранитель. Служба в отряде особого назначения «Сигма» осталась в прошлом, сейчас я востребованный профи с неплохим, по провинциальным меркам, доходом и еще более впечатляющим послужным списком.
Чего стоит только одно дело «Цифровой леденец»! А кто, как не я, доставил за границу в целости и сохранности мальчишку-аутиста, по совместительству гения преступного мира? В общем, есть что вспомнить, есть чем гордиться… Но сегодня я сижу у окна в своей комнате, и челюсти мне сводит тоска.
Ночью я вернулась с Ямайки. После золотых пляжей слякотная весна средней полосы нагоняет печаль.
А тут еще эта дурацкая надпись: «Вика, я тебя люблю!!!» Может, выйти и стереть? Надпись появилась вчера – какой-то влюбленный распылил краску из баллончика и увековечил свою любовь к Вике, скорее всего, такой же дурочке, как и он сам. Все влюбленные – идиоты. Почему я должна смотреть на это? Ядовито-зеленая краска портит мне весь вид из окна! Но так неохота натягивать кроссовки и тащиться во двор…