С этими словами он опустил глаза и они у него стали постепенно краснеть.

У Теодора на душе стало тревожно.

— Нет, что ты говоришь, конечно хочу. Просто… Как же тебе объяснить малыш. Я сейчас немного занят, я работаю, зарабатываю большие деньги и строю нам большой, большой дом. Точно такой же как у тебя на картинке.

— Правда? — Стивен поднял голову и горящими глазами радостно посмотрел на Теодора.

— Да. Ты же видишь, если бы я не хотел, чтобы ты со мной жил, стал бы я приносить тебе такие подарки и приходить каждый день? А? Подожди ещё немного, и мы переедем в огромный дом, устроим там настоящий Дисней Лэнд. Ещё лучше того, куда ты сегодня ходил.

— Здорово.

— Конечно.

Тут в комнату зашла та самая женщина.

— Мистер Уайт, время.

— Да, да.

— Не очень приятная женщина, — с хитрым голосом прошептал Теодор. — Она всегда меня прерывает. Мне придется уйти, малыш.

— Ты завтра придешь?

— Как всегда.

— Не задержишься?

— Нет, — ответил Теодор, — даю слово.

— Хорошо, пап, пока!

Он обнял «отца» и Теодор вышел.

— Он вас ждал сегодня все полтора часа, мистер Уайт, — говорила женщина, идя вместе с Уайтом по одному коридору.

— Я уже извинился перед ним, за то что опоздал.

— Я хотела сказать, — они остановились, — что я вас очень уважаю мистер Уайт. Я же вижу, что материально вы не очень обеспечены, но вы покупаете ему подарки. Я вижу как вы любите его. У нас, к глубокому сожалению, больше нет ни одного отца или матери, который бы столь регулярно приходил к своему ребенку.

— Просто я действительно люблю его, — серьезно ответил Уайт.

— Знаете, я вас давно хотела спросить.

— Я вас слушаю.

— Вы же знаете, что документы о его родителях сгорели и мы ничего не знаем о его родственниках или настоящих родителях. Здесь как бы история, окутанная загадками.

— Я знаю, мисс Питерсон, что вы хотели спросить.

— Я хотела спросить, вы знали его родителей?

— Нет, его мать я не знал.

— А отца? Он жив?

— Да, он жив, но его настоящего отца лучше никогда не знать. — резко сказал он быстро ушел прочь.

И всё-таки, как бы охранники не грозились, «эту суку» решили всё же выпустить через пять дней, как и обещали. Сами охранники с удовольствием держали бы его голодом в этом карцере, до скончания дней. Но начальство запретило нарушать устав, и больше чем на 10 дней (в зависимости от нарушения) в карцере держать нельзя. Охранники невзлюбили Питера с самого начала. Потому что если он затевал очередную драку, разнимать приходилось им. И даже если они сразу остановили драку, им всё равно был выговор за то что они не следят за дисциплиной так, как нужно в этой колонии.

Он лежал в уже знакомой ему комнате с мокрыми полами и текущим потолком. Он даже наизусть помнил стук и порядок открывания шести громких засовов на двери.

Вот и сейчас дверь снова загрохотала, засовы стали по очереди открываться и вот! В двери показались уже три знакомых рожи.

— Вставай, замухрышка! — прошипел охранник.

От бездвижимости у Питера затекли ноги и он с трудом мог шевелить ими, не говоря уже о руках. Он неуклюже, лежа на полу, повернулся в сторону выхода.

Они подошли и резко, как обычно здесь, подняли его на ноги и потащили его к выходу. Сначала он беспомощно шарил ногами по полу, но потом постепенно стал ощущать пол под собой. Охранники постепенно отпускали его и уже через минуту, он спокойно стоял и даже шел. На руках и ногах по-прежнему были надеты наручники.

— Куда мы идем, — шепелявя произнес Питер, — черт вас побери!

— Жрать идем, умник!

— Всё, я умолкаю.

Питеру, пролежав в карцере почти 120 часов, удалось поесть только один раз, только потому что кормили здесь раз в два дня. А для Питера — особая норма — раз в три дня.

Спустившись по знакомой лестнице, пройдя мимо проходного поста охраны, они подошли к узкой, но высокой двери, это была столовая. Также как и на прогулке, здесь была толпа, потому что заключенных было много, а запускали по одному. Питер стоял переминаясь с ноги на ногу и растирая руки (наручники с него сняли, т. к. во время пребывания в столовой существовало правило, снимать наручники).

— Эй, вы, уроды, поаккуратнее, — послышался крик в стороне входа.

Питер приподнялся, чтобы разглядеть, что происходит. И… увидел знакомую маску человека, который стоял на крыше пять дней назад. Он окончательно решил, что это галлюцинация. Он отвернулся назад, но там тоже стоял робот. Затем снова вперед, налево, направо… везде, куда не брось взгляд, стояли люди в военной форме и с всё той же странной космонавтском шлеме с затемненными стеклами.