— Юго предан мне.

— Я знаю, как вы познакомились, как вытащили его из грязи и помогли проскочить мимо фильтров Гражданской Службы. Очень благородно с вашей стороны. Но я не преувеличиваю, когда говорю, что множество людей всегда готовы подхватить лихорадочные излияния далити. А это грозит нам переменой представительства секторов в Верховном Совете и даже в Малом Совете. А потому… — Клеон поднял палец, призывая к вниманию. — А потому приглядывайте за ним.

— Слушаюсь, сир.

Клеон, конечно же, поднимает много шума из ничего, и к Юго эти подозрения не имеют никакого отношения — но вряд ли стоит сейчас спорить с Императором.

— В этот… э-э-э… переходный период вам, Гэри, придется быть осмотрительным, как жене Императора.

Гэри припомнил, что означает это древнее выражение: по какой бы грязи ни ходила жена (или жены — в зависимости от обычаев, бытовавших в ту или иную эпоху) Императора, ее одежды непременно должны всегда оставаться чистыми, как первый снег. Причем это выражение употребляли даже тогда, когда Император был стопроцентно гомосексуален и даже когда на императорском троне сидела Императрица.

— Да, сир. Э-э-э… переходный период?..

Клеон рассеянным, устремленным в невидимые дали взором оглядел величественные нагромождения архитектурных украшений, терявшиеся в полумраке Зала Аудиенций. И Гэри понял, что беседа, наконец, подошла к тому, ради чего, собственно, его сюда и вызывали.

— Ваше назначение на пост откладывается на некоторое время — пока не разрешатся все недоразумения в Верховном Совете. Но я хотел бы получить ваш совет… — сказал Император.

— Без передачи мне власти…

— В общем-то, да.

Гэри не почувствовал ни малейшей досады или разочарования.

— Значит, мне можно пока остаться в своем университетском кабинете?

— Полагаю, ваш переезд сюда был бы несколько преждевременным, — согласился Император.

— Прекрасно! А как насчет этих гвардейцев-охранников?..

— Они останутся при вас. Трентор — более опасное место, чем кажется университетским профессорам.

Гэри вздохнул, не скрывая разочарования.

— Да, сир.

Клеон наклонился, желая сесть, и подлетевшее аэрокресло тотчас приняло его в свои объятия.

— А теперь — я хочу узнать ваше мнение о Ренегатуме.

— Э-э-э… О Ренегатуме?

Клеон впервые за все время беседы по-настоящему удивился. Вы что, ничего не слышали? Но все только о нем и говорят!

— Видите ли, я немного выпал из общего потока информации…

— Ренегатум — это сообщество ренегатов, отступников. Они убивают и разрушают.

— Ради чего?

— Ради удовольствия! — Клеон со злостью стукнул кулаком по подлокотнику своего кресла, а кресло в ответ принялось массировать ему спину — так уж оно было устроено. — Последнее их выступление — так ренегаты выражают «презрение к обществу» — произошло совсем недавно. Выходка женщины по имени Катонин. Она пробралась в галерею искусств Императорского Дворца, подожгла несколько картин тысячелетней давности и убила двух хранителей галереи. После чего эта Катонин тихо и мирно сдалась прибывшим по тревоге гвардейцам.

— Вы собираетесь ее казнить?

— Обязательно. Суд очень быстро признал ее виновной — она сама призналась в содеянном.

— Сразу призналась, сама?

— На месте.

Признания с небольшой помощью сотрудников Имперской службы безопасности давно вошли в легенду. Телесные воздействия — дело несложное, но Имперская служба безопасности умеет работать и с психикой подозреваемых — не менее профессионально и результативно.

— Если дела обстоят так, как вы говорите, то налицо — тяжкое преступление против Империи.

— Ну да, тот старый закон о злостном вандализме, — согласился Император.

И наказание — смертная казнь и еще особые пытки…

— Просто смерти недостаточно! Во всяком случае, когда в преступлении замешаны ренегаты. Вот почему я и решил обратиться к своему психоисторику, — заключил Император.

— Вы хотите, чтобы я…

— Подбросили мне идею. Эти люди, ренегаты, заявляют, что стремятся уничтожить существующий закон и все такое… в общем, понятно. Но своими преступлениями они приобретают до неприличия широкую, всепланетную известность: имена негодяев, уничтожавших драгоценные памятники искусства тысячелетней давности, знает буквально каждый! Они сходят в могилы, став знаменитыми. Все наши психологи считают, что это и есть истинная мотивация их преступлений. Я могу их уничтожить, но ренегатам нет до этого дела — посмертная слава им все равно обеспечена.

— Хм-м… — промычал озадаченный Гэри. Он совершенно точно знал, что никогда не сможет полностью понять таких людей.

— Итак, мне нужен ваш совет — как психоисторика, — напомнил Император.

Сама проблема очень заинтересовала Гэри, но никакие стоящие мысли на ум пока не приходили. Он давным-давно приучился не сосредотачиваться на немедленном решении важных вопросов, обычно ему требовалось просто подождать, пока ответ сам не выскользнет из глубин подсознания. Чтобы выиграть нужное время, Гэри спросил: