— А я тебе советую надеть его, — ответил Орм. — Я хочу, чтобы все видели, что ты другим не чета; и потом, что тебе за радость от украшения, которое постоянно лежит в сундуке.

И все в доме захлопотали, готовясь к крестинам. Варили брагу, пекли пироги, и каждый день Орм проверял упитанность скота и откармливал его получше.

И однажды из леса на юге пришел человек с двумя вьючными лошадьми и направился прямо на двор к Орму; его радушно приняли и повели в дом.

Человека звали Уле, он был уже старик и издавна ходил от двора к двору в этих приграничных землях, торгуя шкурами и солью; поэтому и прозвали его Соленый Уле, и все вокруг знали его. Никто на него не нападал, хотя он всегда путешествовал в одиночестве, ибо он был странным и люди считали, что он немного не в себе. Но в шкурах он знал толк, и обмануть его было нелегко, а соль его покупалась в тех домах, где люди не были стесненные в средствах и могли позволить себе приобрести такой дорогой товар.

Залаяли большие дворовые собаки; но он даже не обратил на них внимания, да и его старые клячи — тоже; но вот перед дверью торговец остановился и отказывался переступить порог до тех пор, пока не узнал, что священника в доме нет, ибо испытывал страх перед святым отцом.

— Наш священник тебя не укусит, — раздосадованно сказала Оса, подавая еду на стол. — Сегодня он ушел ловить рыбу вместе с Раппом, и ты с ним не встретишься. Только бедняга с таким поврежденным рассудком, как ты, может бояться слуги Божьего. Но как бы там ни было, добро пожаловать к нам в дом; садись к столу, угощайся; ты пожаловал к нам с солью как раз вовремя. А то наша скоро кончится, а нам еще предстоит устроить пир, если все будет так, как хочет Орм. А он пожелал, чтобы каждый из гостей получил по щепотке белой соли для мясного блюда, а еще для каши; хотя многие могут сказать, что это уж роскошь и что даже для пышного пира вполне достаточно к каше масла и меда.

Старик сидел и угощался простоквашей, покрошив в нее хлеб; он качал головой, слушая Осу.

— Соль лучше всего, — сказал он. — Человек должен есть как можно больше соли; она приносит здоровье, силы и долгую жизнь. Выводит болезни из тела и очищает кровь. Все любят соль. Ну-ка, смотрите!

Близнецы стояли рядом, держась за руки, и серьезно смотрели на Уле. Он достал из-за пояса два кусочка соли, протянул их малышам и дружелюбно закудахтал. Дети нерешительно приблизились, а потом взяли у него кусочки и тотчас принялись сосать их.

— Ну вот, — сказал довольно старик, — так-то. Никто не откажется от соли.

Но когда он, наконец, насытился и отведал пива, и рассказал все новости, и Ильва уже приготовилась купить у него соль, оказалось, что у него почти не осталось запасов соли: почти ничего из белой, которую называют царской солью и которую Орм хотел прикупить для крестин. Только немного коричневой.

Оса пригрозила ему:

— Тебе следовало бы сказать об этом с самого начала, — обиделась она. — Тогда бы я повременила с угощением. Вечно я забываю, что старики, тролли и старые бычки похожи между собой: и чем только набита у них голова?

Но Уле наелся и сидел довольный, и ответил, что выход всегда найдется.

— Сюда держат путь еще другие торговцы, — сказал он. — Вчера я как раз проходил мимо них, когда они отдыхали в Еклидене. Их одиннадцать человек и мальчик, и еще четырнадцать лошадей. У них есть и гвозди, и сукно, и соль. Они сказали, что едут через Длинные Бревна прямо в Смоланд. Мне они незнакомы, хотя я думал, что знаю всех людей в этих краях; но я старею, а здесь появляются новые люди. Они направляются сюда, это я знаю точно. Ибо их хёвдинг расспрашивал о тебе, Орм.

Орм прилег было отдохнуть, но теперь вышел к старику послушать, что он говорит.

— Обо мне? — спросил Орм. — Кто же этот человек?

— Он назвался Эстен из Эрестада, из Финведена, и в этих краях он никогда раньше не бывал. Он долго странствовал по морю, был в чужеземных странах, а теперь занялся торговлей, чтобы с прибылью вернуться домой.

— Почему же он спрашивал обо мне? — спросил Орм.

— Он слышал, что ты знатный и богатый человек, а к таким людям торговцы любят наведываться. У него в тюках есть еще и серебряные украшения, как он сам сказал, а также хорошие стрелы и тетива.

— И что же, он спрашивал только обо мне? — продолжал Орм.

— Он хотел еще узнать, кто из других богатых людей живет в этих краях и кто покупает не торгуясь. Но больше всего разговоров велось о тебе, ибо он слышал о твоем богатстве.

Орм помолчал немного, задумавшись.

— Ты говоришь, их одиннадцать человек? — спросил он наконец.

— И еще один мальчик, маленький. Чтобы охранять такую поклажу, нужны крепкие люди, а мальчик помогает с лошадьми.

— Может быть, — сказал Орм, — но, пожалуй, хорошо оказаться предупрежденным вовремя, когда к тебе едут столь многочисленные незнакомцы.

— Я не заметил в нем ничего плохого, — сказал Уле. — И он, вероятно, храбрец, ибо когда я сказал, что у тебя в доме живет священник, его это нисколько не смутило.

Все рассмеялись.

— Почему ты боишься священника? — спросил Орм.

Но старик не нашел, что ответить; он только качал головой, с хитрым видом, и тихо бормотал, что он не так-то глуп и знает, что эти люди хуже троллей. Потом он заторопился в путь.

— Через семь недель у меня будут крестины, — сказал ему Орм на прощанье. — И если ты еще будешь в этих местах, то милости просим, ибо может статься, что сегодня ты оказал мне добрую услугу.