Зная противника, Наполеон не сомневался, что ему даже не попытаются помешать соединиться с Евгением, и всё же не пренебрег ничем, чтобы обеспечить успех соединения, будто имел дело с самым сведущим и бдительным неприятелем. Прибыв 28 апреля в Экартсбергу, он выдвинул вперед вдоль Заале, чтобы закрыть все выходы с реки, маршала Нея, генерала Бертрана и маршала Удино. В то же время он обратным движением подтянул к себе принца Евгения, приказав ему подняться вдоль Заале. Чтобы осуществить соединение, оставалось только занять 28 апреля промежуток между Мерзебургом и Наумбургом, двинувшись навстречу принцу. Ради успеха маневра Наполеон не ограничился встречным выдвижением Нея и Евгения к Вайсенфельсу, он отделил от корпуса Мармона дивизию Компана и выдвинул ее влево на Фрейбург, чтобы она, продублировав головные колонны Нея и Евгения, сформировала между ними своего рода спайку. Наполеон 28-го вечером отдал приказ о том, чтобы движения были исполнены на следующий день, 29 апреля. Ней с двумя своими первыми дивизиями должен был спуститься в Вайсенфельс, перейти через реку и завладеть городом; тем временем остальные дивизии должны были следовать за ним, а Бертран и Удино – занять оставленные им выходы из Йены, Дорнбурга и Наумбурга. Евгений должен был, в свою очередь, выдвинуть корпус Лористона вверх по течению реки к городу Галле, а корпус Макдональда – к Мерзебургу, подав таким образом руку Нею. Сам Наполеон, не предполагая, что неприятель столь близок, остался в Экартсберге, дабы привести в порядок хвост колонн.

Маршал Ней спустился вдоль Заале, перешел через нее чуть выше Вайсенфельса по мостам, перебросить которые не стоило большого труда, и выдвинулся на просторные равнины, простирающиеся за рекой. Среди этих равнин и располагается Лютцен, который прославился благодаря Густаву-Адольфу 1 и которому несколько дней спустя суждено было обрести новую славу благодаря Наполеону.

Следуя тактическим инструкциям Наполеона, Ней двигался через равнину Вайсенфельса с дивизией Суама, построенной в несколько каре. Кавалерийские аванпосты обнаружили приближение многочисленных эскадронов Винцингероде. Германский генерал, командовавший русским авангардом, располагал пехотной дивизией принца Евгения Вюртембергского и 8–9 тысячами превосходных конников. Он выдвигался за Вайсенфельс, ища на Заале известий о французах. И Ней вскоре дал о себе знать.

Французские рекруты, впервые видевшие неприятеля, но возглавляемые офицерами, всю жизнь проведшими в сражениях, и маршалом, один вид которого вселял в них уверенность, двигались вперед с трепетом молодой и кипучей отваги. Им нужно было пересечь складку местности, за которой виднелись многочисленные эскадроны, опиравшиеся на легкую пехоту и конную артиллерию. Французские солдаты встретили первые ядра без удивления. Отборные тиральеры пересекли пересеченный участок и вынудили неприятельских тиральеров отступить. Последовав за ними, спустились в складку, поднялись на противоположный склон и открыли по неприятелю энергичный артиллерийский огонь. После несколько залпов на наши каре ринулась кавалерийская дивизия Ланского. Настала критическая минута. Бесстрашный Суам, героический Ней и бригадные генералы встали во все каре, дабы удержать пехоту, непривычную к такому зрелищу. Исполненный по сигналу ружейный огонь встретил неприятельскую конницу и остановил ее. Молодые солдаты, удивленные, что понадобилось столь немногое, встретили новую атаку еще лучше, поразив из ружей множество всадников Ланского. Затем Ней перестроил каре в колонны и отбросил неприятеля. Он поздравил с победой своих доблестных рекрутов, которые ответили ему тысячекратным «Да здравствует Император!», бросились следом за русскими в Вайсенфельс, выбили их из города и к концу дня полностью им завладели. Маршал Ней, со времен своей молодости не сражавшийся с неопытными солдатами, поспешил выразить Наполеону свою радость и уверенность. «Эти дети, – написал он, – герои; с ними я сделаю всё, что Вы захотите».

Тем временем Макдональд, формировавший головную колонну Евгения, вступил в Мерзебург, и его аванпосты смешались с аванпостами Нея. Следовавший за ним Лористон нашел мосты Галле плотно занятыми пехотой и многочисленной артиллерией прусского генерала Клейста. Эти мосты тянутся через несколько рукавов Заале, и их невозможно захватить, если только их не охраняет деморализованное войско. Но не таково уже было состояние духа пруссаков, воодушевленных благородным патриотизмом, и Лористон не стал форсировать позицию, которую на следующий день французы намеревались обойти.

Прочитав донесения, Наполеон разделил радость своих генералов и написал в Мюнхен, Штутгарт, Карлсруэ и Париж, чтобы рассказать о подвигах молодых солдат. Он покинул Экартсбергу 30-го и отправился ночевать в Вайсенфельс.

Осуществив соединение с Евгением в низовьях Заале, он намеревался воспользоваться полученным преимуществом и массово дебушировать на знаменитую Лютценскую равнину, выдвинуться мощной колонной на Лейпциг, перейти через реку Эльстер прямо в Лейпциге, исполнить поворотное движение, выдвинув вперед левый фланг, двинуться на союзников и прижать их к горам Богемии. Однако, поскольку двести тысяч человек не могли двигаться вместе, Наполеон направил большой дорогой из Лютцена в Лейпциг Нея, гвардию и Мармона. Чтобы фланкировать главную колонну справа, он приказал Бертрану и Удино, оставшимся в верховьях Заале, дебушировать из Наумбурга на Штоссен. Чтобы фланкировать ее слева, он приказал Евгению дебушировать из Мерзебурга на Лейпциг. Все корпуса, отбывавшие с Заале в трех-четырех лье друг от друга, сходились к Лейпцигу.

На следующий день, 1 мая, Наполеон рано утром вскочил на лошадь, собрав вокруг себя Нея, Мортье, Бессьера, Сульта, Дюрока и Коленкура, желая насладиться зрелищем, столь восхитившим накануне Нея, и собственными глазами увидеть, как молодые солдаты весело и стойко отражают атаки неприятельской конницы.

Между тем просторная Лютценская равнина, как и всякая другая равнина, имела свои неровности. По выходе из Вайсенфельса располагался довольно длинный и глубокий овраг под названием Риппах, по имени деревушки, через которую проходил. Утром войска Нея, предшествуемые многочисленными тиральерами, уверенно двинулись к нему, построившись в каре, между которыми разместили артиллерию. Дойдя до края оврага, солдаты разорвали каре, преодолели препятствие, вновь построились и двинулись дальше, стреляя из пушек. Впереди, демонстрируя превосходную выдержку, по-прежнему шагала дивизия Суама. В ту минуту, когда она развертывалась, маршал Бессьер, который обычно командовал гвардейской кавалерией и потому не должен был там находиться, захотел сопровождать Наполеона и отступил вправо, дабы лучше разглядеть движения неприятеля. Внезапно ядро, сломав руку, которой он держал поводья, ударило его прямо в грудь. Бессьер был убит на месте! Наполеон любил его и ценил, искренне сожалел о нем и со словами «Смерть приближается к нам!» пустил лошадь вперед, чтобы наблюдать за движением своих солдат, пока Бессьера уносили на плаще. Наполеон испытал такое же удовлетворение, что и Ней двумя днями ранее, увидев, как рекруты, с невозмутимой стойкостью отразив атаки кавалерии, поразили триста-четыреста неприятельских всадников.

День завершили в Лютцене, довольные поведением солдат, опечаленные более, чем показывали, гибелью Бессьера, в которой многие усмотрели дурной знак. Однако погода была превосходна, войска воодушевлены, и казалось, что природа и фортуна вновь улыбаются нам! Наполеон отправился осматривать памятник Густаву-Адольфу, победившему и павшему на этой равнине, и приказал возвести памятник и герцогу Истрийскому, сраженному здесь же. Он посвятил маршалу несколько прекрасных слов в очередном бюллетене и написал его вдове письмо, способное исполнить ее гордостью и утешить, насколько может утешить слава.

Второго мая Наполеон поднялся в три часа ночи, чтобы отдать приказы и продиктовать множество писем. До Лейпцига и перехода через Эльстер оставалось не более четырех лье. Донесения лазутчиков яснее, чем в предыдущие дни, говорили о том, что русские и пруссаки продолжают движение за Эльстером на правом фланге французов и дошли до Цвенкау и Пегау, очевидно, надеясь встретить противника там, где его не было, то есть на дороге к горам. При этих известиях Наполеон утвердился в мысли передвинуться на Лейпциг и обрушиться во фланг неприятелю и отдал соответствующие распоряжения войскам. Принц Евгений прибыл днем в Маркранштедт, опередив основной корпус, и Наполеон оставил его там, чтобы он имел возможность тотчас передвинуться к Лейпцигу: отправить корпус Лористона прямо на Лейпциг, а Макдональда – вправо на Цвенкау, где могли встретиться передовые подразделения неприятеля. Наполеон рекомендовал Евгению лично держаться между Лористоном и Макдональдом с дивизией Дюрютта, кавалерией Латур-Мобура и сильным артиллерийским резервом, дабы оказать помощь тому, кому придется вести более тяжелый бой. Наполеон и сам приготовился последовать за ним с гвардией, дабы поддержать нуждавшегося в поддержке.