— Надо уходить отсюда, — Кей продолжал тянуть меня за собой с такой силой, что сопротивляться ему я не могла. Он даже не замечал, что своей хваткой причиняет мне боль.

И метелки, и лейка — все это так и осталось лежать у одного из газонов, мы же бежали все дальше и дальше от дворца.

— Подожди, я не могу так быстро, — взмолилась я через некоторое время. — Просто задыхаюсь… И ушли мы уже далеко.

Кей послушал меня и наконец остановился.

— От кого мы убегаем? — я попыталась заглянуть ему в глаза. — От этой страшной женщины с сине-белым лицом? Ты знаешь, кто это?

Кей кивнул и как-то обреченно произнес:

— Это моя сестра.

Сестра? Я была так изумлена, что даже не нашлась, что сказать, лишь смотрела на Кея широко распахнутыми глазами.

— Ее зовут Хель, — продолжил он сам. — Мы с ней родные по отцу. Хель — богиня смерти.

— Богиня смерти? Значит, она не с Олимпа?

— Нет, она из Северного пантеона, как и…

— Как и ты, — закончила я за Кея, и тот вновь кивнул, соглашаясь.

Что ж, Дионис, если не ошибаюсь, предполагал подобное. Северный пантеон… К нему относятся боги германо-скандинавской мифологии. Мои знания об этих богах были весьма отдаленны, а в Академии иные пантеоны начинают изучать только на втором курсе. Но я все же осмелилась спросить:

— И кто твой отец?

— Разве ты еще не догадалась? — с печальной усмешкой отозвался Кей.

Я недоуменно развела руками.

— Локи. Слышала о таком?

Локи? Ну конечно! Даже несмотря на свои скудные познания о Северном пантеоне, о боге Локи слышала немало. Можно сказать, он один из самых неоднозначных персонажей в скандинавской мифологии. Но чтобы он оказался отцом Кея?.. Просто в голове не укладывается. И почему Кей говорит о нем так, словно ему тяжело произносить его имя? Возможно, тайна Кея как раз и связана с отцом?

— Слышала, — подтвердила я.

— И тебя не смущает, что я его сын? — задал странный вопрос Кей.

— Нет, — пожала я плечами. — Удивляет — да, смущает — нет. А разве должно?

— Похоже, ты действительно ничего не знаешь и не понимаешь, — с удрученным смешком покачал головой Кей.

Я выдержала паузу, набираясь храбрости, чтобы произнести следующую фразу.

— Так расскажи мне… — попросила тихо.

Я очень боялась разрушить хрупкую атмосферу доверия, что только начала возникать между нами. Боялась, Кей сейчас вновь уйдет в себя и не захочет поведать о том, что камнем лежало у него на сердце.

Кей опустил глаза. Сейчас он явно боролся сам с собой, решая, стоит ли мне открывать душу.

— Ты можешь это сделать позже… Когда захочешь, — сказала я осторожно. — И если захочешь. Я не буду настаивать.

Но видя, что он продолжает колебаться, сменила тему и предложила уже иным, более бодрым тоном:

— Мы можем найти Гипноса и попросить его отпустить нас. Тем более, всю работу мы сделали. Думаю, он не откажет… Ну так как, идем?..

— Нет.

Я затаила дыхание, ожидая его дальнейших слов.

— Я расскажу тебе, — произнес Кей почти шепотом.

Я молчала, страшась спугнуть момент.

— Мой отец… Для богов Асгарда он является преступником, — Кей повернулся ко мне спиной и отошел на несколько шагов. Но меня это не коробило, я понимала, что так ему легче говорить. — Отец никогда не отличался благочестивым поведением, хотя и сделал немало хорошего для Асгарда… Хитрый, лживый, изворотливый, безнравственный — вот как чаще всего о нем отзываются, даже спустя столетия. Вот каким его знают боги остальных пантеонов, не говоря уже о смертных. Я не оправдываю отца, поскольку во многом это действительно так. Но я также знаю его с другой стороны и… Неважно. Сейчас о другом. Мой отец совершил преступление, которое ему не смогли простить — убил, пусть и не своими руками, бога света и весны Бальдара.

— А как же бессмертие? — не удержалась от вопроса я.

— Бессмертие… — Кей вздохнул. — Это настолько относительное понятие, особенно когда дело касается верховных богов. Я бы заменил «бессмертие» «бесконечной жизнью». Но бесконечная жизнь не равно неуязвимости перед смертью. Если два бога, равных по силе, вступят в схватку, то кто-то из них запросто сможет отправиться в царство к моей сестричке Хель. Либо к Аиду.

Слова Кея породили во мне тысячу новых вопросов, один из которых — о бессмертии Геры, но я понимала, что сейчас не время для них и просто продолжила слушать.

— Это и случилось с Бальдаром. А Хель, став на сторону отца, не позволила богу света покинуть своего царства. Возможно, наказание моего отца не было бы столь чудовищным, если бы он до этого на одном из пиров не разоблачил семь богов и семь богинь в их прегрешениях, не высказал им в лицо всей правды, что те лицемерно прикрывали благочестием… Но разгневанные боги не только пленили отца, но еще и двух его сыновей… — Кей остановился и кашлянул. — Вали и Нарви…

— Нарви… — тихо повторила я, понимая, что Кей наконец подошел к самому главному и болезненному для него.