Сделалось так обидно, что дрогнули губы. Стеновский с удивлением посмотрел на нее.

– Пока, – сказал Алексей, и сам дотронулся до ее руки.

«До вечера», – услышала Лена отчетливо, и улыбнулась в ответ.

Странный он был человек. Не лгал. Стен только мысленно пообещал: приду. И сдержал обещание. Когда он позвонил ей, Лена была уже одета и накрашена. Пришлось выдержать паузу минут в десять, прежде чем спуститься во двор. Она стояла у окна, спрятавшись за выцветшими шторами, и смотрела, как Стен меряет шагами сквер, периодически поднимая голову, и смотрит в ее окна. Если бы она не вела себя так глупо в тот вечер, когда зашел разговор о листовках! Если бы она сказала: «Лешка, что бы ни произошло, я с тобой». А потом на собрании встала и сказала: «А катитесь вы все к черту, трусы!» Разве было так страшно это сказать? Теперь ей казалось, что ни капельки. В этом случае она бы паковала бы вещи, а мамаша бы ревела ревмя и причитала: «Далась тебе эта заграница!» А может быть, они бы расписались перед тем, как уехать.

Тут Лена поняла, что чересчур размечталась. Разумеется, всевозможные «если» можно громоздить бесконечно, как кубики, друг на друга. Судьба всех этих шатких пирамидок неизменно одна. Но… Сегодня Лена была на высоте и – о чудо! – довольна собой.

Сбежав вниз навстречу Алексею, Лена не удержалась и с кошачьей мягкостью просунула свою руку ему под локоть, как будто они уже не первый день гуляли по этим улицам в темноте. Если его и удивил этот жест, то Стен не подал виду. В нем появилась какая-то зрелая сдержанность, и это очень нравилось Лене.

Хотелось сыграть в благородство до конца и попытаться не слушать Лешкины мысли, но не в ее воле было перекрыть этот канал. Голос Стена звучал теперь в ее мозгу приглушеннее, но все равно она явственно расслышала: «Жаль, что Лена отказалась. Она достойнее других… многих… Да и кто может определить, кто достоин, кто на что способен?» Невольно она прижалась к нему еще сильнее.

– Куда мы пойдем? В «Кабанью голову»? – спросила Лена.

«Кабаньей головой» называли кафе на углу.

– Разве у нас есть выбор? – поинтересовался Алексей. – Хотя я убедился, что выбор почти всегда есть. Самое трудное – разглядеть, между чем и чем выбирать.

Было занятно его слушать. Слова его звучали рефреном проносящихся в мозгу мыслей. Их полное совпадение вызывало ощущение удивительной гармонии. Прежде ничего подобного Ленка не встречала. Гораздо чаще слова и мысли совершенно не совпадали. К примеру, парень говорил ей: «Ты просто красавица, Леночка», а мысленно добавлял: «Чего ломаешься, сука, все равно вечером снимешь трусики». Ленка внезапно отстранилась. А вдруг Стен тоже подумает про трусики и все такое… Ей не хотелось прочесть в его мыслях что-нибудь подобное. Или, наоборот, хотелось? Только не в столь грубой форме.

– Что с тобой? – спросил Алексей, останавливаясь.

Лена неопределенно передернула плечами. Как сказать, что ей неловко подслушивать его мысли. На остальных ей было глубоко плевать. Но его Лена обманывать не могла.

– У тебя есть парень? – спросил Стен. – Не хочешь, чтобы нас видели вместе?

О, Господи, как банально. Она расстегнула ворот платья и показала плетеное ожерелье.

– Теперь я могу слышать чужие мысли, если прикоснусь к человеку.

– Ты читала мои? – нахмурился Алексей.

– Да, но только, когда держала тебя за руку. И… и… мне показалось нечестным дольше это скрывать. Так что учти на будущее. Со мной опасно.

– Давно открылись подобные способности?

– Иван Кириллович подарил мне ожерелье. После этого всё и началось.

– Иван Кириллович? – переспросил Стеновский. – В тот вечер, когда ты была у меня?

Лена кивнула.

– Еще он показывал мне церковь на дне тарелки, – добавила зачем-то.

Упоминание о церкви произвело впечатление. Стен задумался. Лена заложила руки за спину, чтобы не поддаться искушению.

– Церковь? А что еще ты видела?

– Озеро… сосны…

– Странно.

Он больше ничего не сказал. Пауза затянулась.

– А ты? – тут только она спохватилась. – Тоже читаешь мысли?

Стен отрицательно покачал головой.

– Нет. В каждом человеке ожерелье открывает особенный дар.

– И что ожерелье подарило тебе?

– Ничего. Я глух к тем силам, что управляют ожерельем. Люди с подобной глухотой – случай редкий. Быть может, один на тысячу. Так Гамаюнов… то есть Иван Кириллович мне объяснил.

– Да, что ни говори, Лешенька, ты у нас редкий экземпляр. Получается, все участники вашего проекта носят такие ожерелья?

– Нет! – Алексей затряс головой, давая понять, что предположение Лены просто смешно. – Насколько я знаю, пока такое ожерелье только у меня… – Опять он вернулся к прежней теме: – Послушай, Иван Кириллович лично не присылал тебе приглашение и анкеты?

– Вновь ответ отрицательный, – рассмеялась Лена, и вдруг почувствовала обиду: оказывается, её должны были позвать на пир, но почему-то забыли.