Шрифт:
– Поняла… – и трубка запикала.
И слёзы полились через край. Всё, это всё.
Наташа испугалась:
– Алечка, водички? Что случилось?
Я молчу.
– Не хочешь, не говори. Я понимаю, что у вас там что-то страшное творится. Я же говорила тебе: не хвали его, сглазишь!
Это я Сафронову дифирамбы пела: «Какой у меня хороший начальник! Всегда поддержит, всегда утешит!..»
А дома я лежала в темноте на диване лицом вниз и рыдала. Всё, это всё.
– Ты смотрела вчера «Основной инстинкт»? – спросила Наташа.
– Порнуху эту?
Голос у меня от потрясения – пьяный, язык заплетается.
– Почему сразу «порнуху»? Психологический триллер!
Фильм о скрытом сатанинском культе. Так и кажется, что сейчас войдут люди в балахонах.
Однако… а этот Майкл Дуглас так похож на Сафронова! Сафронов с голой задницей, ха-ха!
Заметки на полях 20 лет спустя
А потом я «Не говори ни слова» посмотрела. Майкл Дуглас, врач-психиатр, образцовый семьянин. Его дочку похитили. Одна из пациенток – вылитая Элизабет. Он приносит ей картинку и лохматую куклу, так похожую на героиню какого-то советского мультфильма. Рисунок девочка, притворяющаяся безнадёжно больной, порвала в клочья, а куклу стала баюкать…
И опять ассоциации. Дался мне этот урод! Ещё и Олег Штефанко в сериале «Господа-офицеры»!
9 марта, вторник (вечер)
Я решила съездить в Чижово. Села у дома на двадцать третий. Какая же в лесу нежная, зелёная хвоя!
На автостанции какая-то дура стала запихивать огромную фиолетовую коляску. Разумеется, что никто не помог.
И вдруг автобус вернулся назад! Это и есть Чижово? Красивые высотные дома. А я думала, частный сектор.
Так я дошла до Гребнева. Так интересно! Маленькие домики – словно волна, набегающая на скалы проезда Десантников!
Я там во дворе по льду проехалась и на колени упала. Так ведь можно и опять травму получить. Сколько их этой зимой было, битых-ломаных!
А дома мама скандалит с отчимом, да с такой ненавистью! Господи, и так все друг друга ненавидят, а им это – развлечение!
10 марта 1999, среда
Снова весна. Солнце, весёлая капель.
Принесла Наташе все её книжки, а у неё – какое-то собрание соседей. Она пожаловалась, что сейчас все будут обсуждать её, как раньше на товарищеском суде.
Живём по старинке, по-простому, по-советскому.
– «Чужую маску» я ещё не прочитала, – сказала она. – Там ещё продавались «Мужские игры» в двух томах, – разоришься так эти книжки покупать. Буду ждать, пока одной выйдет.
А у меня опять слёзы стали набухать.
– Расслабься! Посмотри, какая погода, – весна!
Понятное дело, что приходить больше не стоит.
«Не учащай входить в дом друга твоего, чтобы он не наскучил тобою и не возненавидел тебя».1
Заметки на полях 20лет спустя
Это у нас Синодальный перевод, а вот другие варианты:
«Пореже ходи в дом друга – иначе, устав от тебя, он тебя возненавидит» (Новый русский перевод);
«Не ходи часто в дом друга своего, чтобы ты не надоел ему и не стал ему ненавистен» (под редакцией Кулаковых).
И заодно и про Наташиных соседей с их «коммуной»:
«Также не ходи слишком часто в дом соседа твоего, иначе он возненавидит тебя» (Перевод Международной Библейской лиги).
А Наташа, у неё другая жизнь. Не только мошенническая учёба во множестве учебных заведений по фальшивым аттестатам, выправленных матерью, сколько пьянки-гулянки с другими «стьюдентами». Она сказала, что её дед на Женский день соврал мне, что её нет, не потому, что я зачастила, а просто она отсыпалась после пьянки со студиозами в Москве. Всё причитала, как тогда, на Новый год:
– Ой, как мне плохо! Я уже и активированный уголь выпила! Тебе хорошо, ты не пьёшь! Говорят, капустный рассол помогает!
А дед считает, что я мешаю их алкашке учиться! Да она и не ходит никуда, всё дома сидит. По комнате раскидано нижнее бельё, книжки закладывает картонками от весьма неприличных вещей.
Мне нравится его бесить. Как когда-то и мать Летовой. Как он, такое хамло, такой грозный, совершенно беспомощно причитает:
– Наташа, ты уже час с одной девочкой занимаешься!
А может, зря я назвала Алкашку Алкашкой? Надо было так прозвать Бурундукову. А Алису – Фашисткой. За её деяния.
11 марта 1999, четверг
В понедельник, приехав из Гребнева, я стала читать «Стилиста» Марининой.
«И эту жизнь ему придётся как-то прожить, хочется ему этого, или нет».
Это думы ещё не старого инвалида-колясочника в роскошном, специально оборудованном коттедже на самом юге Москвы. И до чего они созвучны моим!
«Ты сидишь в клетке, а вокруг тебя летают бабочки».
А это образ из японской поэзии.