— Мира? — возмущённо говорит Лана.

Потом она что-то говорит белому зверю, тот жалобно скулит, отступает, давая мне пройти.

Я всё ещё с опаской смотрю на него. Люди, которые стоят в зале, расступаются перед мной, давая пройти.

— Мали?! — подхожу я и сдёргиваю капюшон с его лица.

По телу проходит дрожь, на лице синяки, порезы, царапины, он смотрит на меня леденящим взглядом.

— Ты его знаешь? — спрашивает меня королева.

Я просто киваю, слова где-то застряли внутри меня.

Голова начинает кружиться, звуки долетают до меня как из колодца, руками закрываю уши. Мне хочется кричать, плакать, возмущаться, но вместо всего этого я просто стою и смотрю на него. Его лицо не выражает ничего, совершенно ничего. Безразличие — хуже любых эмоций, оно наступает тогда, когда, все другие чувства умерли. На его израненное лицо упала прядь волос, мне так их хотелось убрать, прикоснуться, но я себя контролировала, по этому сжала пальцы в кулаки, ногти впились в ладонь.

— Это вы его так? — спросила, обернувшись у Ланы.

Она отрицательно покачала головой.

На лице Мали появилась что-то напоминающее улыбку.

— Если б ты знала, кто это сделал со мной — за всё это время он впервые заговорил — наверное, ты бы смеялась.

Я непонимающе смотрела на него.

— Ну, так скажи? — мой голос дрогнул.

Он по манил меня к себе пальцем

— Не могу, — шепнул он- тут слишком много народу.

Королева смотрела на нас, сзади был Кай, но его не впустила стража в тронный зал, поэтому он был в дверях, всё время наблюдал, не отрывая, внимательно, следил за каждым моим движением. В его глазах читался страх, переживание и что-то ещё.

— Что он тебе сказал? — раздался громкий голос Ланы, он выдернул меня из моих размышлений.

Я обернулась, в глазах у меня наворачивались слёзы.

— То что… — запинаясь, всхлипывая с дрожью в голосе — нам надо поговорить наедине — завершила свою мысль я.

Иолана Ю Нес с тревогой посмотрела на меня.

— Ты этого точно хочешь? — теперь она говорила с каким-то сомнением и удивлением.

— Да — ответила я.

Сзади Мали подошёл стражник, грубо поднял его с колен, и повёл из тронного зала.

Я шла за ними, мы начали спускаться по лестнице вниз, в подвал. Факела бросали на лестницу тусклый свет, тени плясали на стенах, чем ниже спускались, тем было холоднее.

Сопровождающий подошёл к металлической чёрной двери, достал ключ, провернул, и дверь с противным скрипом открылась. Не церемонясь, он толкнул Мали в спину, парень споткнулся.

— Осторожнее — прошипел он, оглядываясь на стражника.

Я зашла следом, вдруг, дверь скрипнула, издавая противный визг, охранник остался за пределами камеры.

Мне стало страшно, сердце начало бешено биться. Мали стоит напротив меня, ноги и руки скованны цепью, лицо всё в царапинах, синяках и запёкшейся крови. Он отошёл в угол противоположный мне, опёрся спиной, его глаза полыхнули синим, от неожиданности я вздрогнула.

— Ты, что, меня боишься? — на его лице появилась подобие улыбки.

Не знаю почему, но мне вдруг вспомнилась первая наша с ним встреча. Он спас меня, потом мы оказались в небольшой пещере и тогда, Мали тоже стоял в углу и его глаза горели. Только мне было не страшно, как сейчас, а на оборот интересно, я видела в нём исключительно друга, не врага. Доверяла свои секреты, рассказывала переживания, но для него это всегда было ерундой, Мали всего лишь претворялся, и у него это прекрасно выходило.

На его вопрос я отрицательно покачала головой, но на всякий случай сделала шаг назад, пятясь к двери.

— Да, вижу я как ты, боишься, нет смысла отрицать. — его голос был пугающе-спокоен.

Наконец ко мне постепенно начал возвращаться дар речи.

— Ты ж со мной не об этом хотел поговорить? — голос немного подрагивал.

— Да, ты права, не для этого. — каждое слово говорил медленно.

В голове стали возникать вопросы. Как он меня нашёл? Почему он не в «Золотой пустоши»? Зачем он здесь? Что ему от меня нужно?

Мали начал наступать на меня, но я не могла пошевелиться, звуки из горла тоже не вылетали. Его рука поднялась вверх, прям к моей шее, на которой висел кулон, в пожаре правитель Фирсов передал Мали, и сказал, будто он принадлежал раньше моей матери и был талисманом.

Рука парня зажимает кулон между пальцами, сильно дёргает вниз, подвеска падает на каменный пол, разлетается на несколько мелких частей.

— Что ты себе позволяешь? — в моём голосе больше нет дрожи и неуверенности, а страх испарился.