По той простой причине, что мне даже думать об этом неохота.

Я пинками откатил замотанного цепью импа к кровати, скатал ковер и приставил к стене.

И — зарылся в конспекты. Где-то что-то такое мне на глаза попадалось… Честно, я даже сам не ожидал, что за пять лет у меня этих самых конспектов собралось такое количество… А ведь нужно еще учесть, что ходил я, скажем так, далеко не на все лекции — такой нагрузки ни один нормальный человек не вынесет; да и на тех, что посещал, конспекты вел по возможности более чем краткие!

Я пробегал успевшие пожелтеть страницы по диагонали, сначала складывал тетради в стопки, затем начал их расшвыривать.

Часы на стене неумолимо тикали. До меня, наконец, дошло, что стоит сузить круг поиска: скажем, магия превращений мне совершенно ни к чему — да и ту нам преподавали чисто в теории. Да, тут, скорее, ближе к боевой магии…

Не то! Все не то! — со злости я наподдал ближайшую стопку ногой и расчихался от поднявшейся пыли. Стрелки показали семь утра — замечательно, бес меня раздери! Времени все меньше, а от решения проблемы я все дальше…

Я вяло поплелся варить кофе. Да, вот ведь… Я мог бы уничтожить коврик физически — скажем, запихать его в камин и швырнуть шаровую молнию. Почему бы и нет?! Впрочем, мое воодушевление моментально схлынуло — хорошо еще вовремя вспомнил… Ковер расценит такие действия как внештатную ситуацию — и сдаст меня с потрохами еще до наступления полудня. Ну вот нафига, спрашивается, такое делать? Неужели создатели этих ковров всерьез верили, что найдется придурок вроде меня, который решится стырить чужой ковер?

Почему бы и нет? Нашелся ведь…

Кофе прочистил извилины, даже сон отогнал более или менее — во всяком случае, соображать я стал намного лучше. А с чего я собственно взял, что в конспектах или учебниках мне может попасться такая информация?! Нет, такому нас никто учить не станет — нет дураков. Бухгалтерам ведь никто не объясняет, как половчее избежать королевских налогов — за это преподавателя быстренько отправят в рудники, кайлом махать. А чтобы лишних мыслей и вовсе не возникало.

Но — где-то я определенно это встречал…

Я вдруг понял, что давно уже пялюсь на тот самый фолиант по запретной магии. Ну что же, если больше ничего не остается…

И тут раздался громкий и уверенный стук в дверь. Чашка с недопитым кофе выпала у меня из рук, разлетелась осколками и коричневыми брызгами…

Я даже рыпаться не стал. Если из Безопасности — так вот он, ковер. Если сэр Грёффер — так вот еще и имп в придачу. Чтобы уже точно не сомневаться.

Ой, мама, роди меня обратно…

К двери я шел с таким ощущением, словно под ногами деревянный эшафот, а не паркет моей комнаты. Меня качало, на лбу проступила испарина, струйка холодного пота сбежала из подмышки и, щекоча, поползла по боку, приклеивая рубашку… Брр… Я вдруг потерял голос — заклятие замка получилось произнести лишь со второй попытки, и то — сипло. Дверь дернулась, словно раздумывая — стоит ли подчиняться незнакомому голосу — и все же отошла от косяка на два пальца. Петли пронзительно скрипнули — интересно, в тюремном корпусе двери камер так же скрипят? Скоро узнаю… Если доживу.

Я подставил ногу, не давая двери раскрыться настежь, судорожно вздохнул и приник к щели глазом. Елки…

Только этого мне не хватало!.. Я даже дар речи потерял поначалу — за дверью стоял Грамб Смитесгар — боевой маг с длиннющим послужным списком, участник двух десятков локальных войн, великий магистр — ну и так далее. Если бы он захотел надеть сразу все награды, на груди места не хватило бы, пришлось бы увешать еще и живот, и, частично, спину. Одет он был в гражданское, у ног стояла средних размеров сумка.

А насчет фамилии — вы не ошиблись. За дверью стоял мой отец.

— Ну что? Так и будешь пялиться? Открывай дверь!

Ну, не скажу, чтобы у меня был особенный выбор — как-никак, отец впервые удостоил своим посещением сына прямо в стенах его альма-матер. Другой вопрос, что прямо на виду в комнате валяется скованный Святыми Оковами имп — и за это заклятие дорогой папаша свернет мне шею. И потом еще скажет, что так оно и было…

Я быстро содрал с пальца обручальное кольцо, обреченно распахнул дверь, обнял отца за сухонькие плечи и попытался изобразить неподдельную радость.

— Папка!!! Какими судьбами?! — Он покосился на меня с подозрением. Ну еще бы, такой радости при виде родителя я не высказывал очень давно. — Ну, заходи, давай! — Я подхватил его сумку, кинулся в комнату. У бедной бестии, кажется, даже ребра хрустнули, когда я пинком отправил серебряный кокон под кровать, где и так уже лежал свадебный костюм. Бес застонал — хорошо еще, был перетянут так, что не мог издавать громких звуков. Я тоже отшиб ногу напрочь, но молчу же?

— Ну и бардак ты тут развел, посох мне налево! — отец, остановившись на пороге, с неприязнью оглядел мое жилище.