Лошадей, кроме тех, которые нас сюда привезли, в конюшне не было. Стойла в большинстве своем пустовали, но в одном из тех, что были забраны железной решеткой, я заметил какое-то шевеление. Больше ничего интересного в конюшне не было, разве что карета — сестра-близнец той, на которой меня сюда привезли, со снятыми колесами и следами сильного удара на лакированном боку наводила на размышления.

— Пройдемте, Витар! — Пригласил меня Даминар широким жестом хозяина. — Вон к тому стойлу.

Я пошел за своим спутником. По пути заглянул в то стойло, в котором, как мне раньше показалось, было что-то живое. И с трудом сдержал рвотный позыв. Престарелая кикимора — зрелище не для слабонервных. Сидит такое страховидло, в руках еще что-то крутит. В соседнем стойле я увидел бочку с водой. Из бочки свешивалась копна светлых, длинных волос. Есть извращенцы, которым может пригодиться мавка, они симпатичные. Но кому и для чего нужна кикимора? У третьего стойла Даминар остановился и сказал:

— Прошу любить и жаловать! Имп обыкновенный.

В зарешеченном стойле сидело жалкое существо, привязанное тонкой цепкой к решетке. Предложенный имп — весь какой-то облезлый, крыльями не помахивает, хвост, вообще, вокруг ноги оплел. Но зато у этого, в отличие от моего, зубы — просто кинжалы, а не полотно пилы лесоруба, и экземпляр сидящий в стойле — значительно крупнее. Разговаривать со мной имп не захотел, только плюнул в мою сторону, когда я к нему обратился. Реакция хорошая для данного типа существ. Я принялся торговаться.

— И вы просите за это облезлое чмо двадцать золотых!? Да этому мешку серы пять золотых — красная цена в базарный день! — Цена в двадцать золотых за такого крупного беса и так была ниже, чем дно Ущелья Праха, но традиция торговаться до хрипоты — это священный долг каждого иртейца (правда, иртеец я только наполовину; по папиной линии я акапилей).

— Но, уважаемый, я предлагаю вам редкий товар, да еще и нелегальный. Только за это я мог бы просить у Вас все тридцать золотых, а я прошу только двадцать!

— А почему же не сто? Может еще расскажите душещипательную историю о тех невероятных злоключениях, которые вы пережили, доставляя сюда, то, что вы, непонятно почему, называете бестией? Мне неинтересно насколько товар ценен для вас, для меня имеет значение только качество. Пять золотых и все!

— Не передергивайте! Когда я говорил о высокой стоимости незаконной сделки, я имел в виду Вашу безопасность и…

— Что!? Так вы еще и угрожаете меня сдать?

— Я рискую не меньше Вас. Мало того, что Вы оскорбляете меня своими обвинениями, так еще и пытаетесь меня ограбить! Пять золотых за демона!? Да за такие деньги Вам и домового не купить никогда.

— Да уж лучше купить домового, чем это отребье.

— Ну и идите на рынок! Купите там себе домового, если не в состоянии заплатить жалкие девятнадцать золотых за волшебное существо из Нижнего Мира. Нигде вы не купите ничего подобного за двадцать золотых.

— Стоп, стоп. Вы же предлагали за девятнадцать.

— Договорились!

— Черта с два! Семь — и не медяком больше.

— За семь я не продам вам даже крыло. Не тратьте мое драгоценное время, если вы нищий. — Даминар вошел в азарт, и аристократические манеры таяли, обнажая натуру пусть и умного, но все же простолюдина.

— Заплатить-то я в состоянии, но только потому, что никогда не совершал покупок по драконовским ценам. Но раз уж вы из-за какого-то золотого можете сорвать такую выгодную для себя сделку, так и быть — девять полновесных. — Я тоже распалился, но чувство, того что что-то не так, не давало расслабиться.

— Я продам вам этого импа за девять золотых при одном условии.

— Каком же?

— Вы заплатите мне еще десять, зато следующего импа я продам вам за каких-то восемнадцать золотых.

— Вы грабите меня средь бела дня!

— Я уступил вам ровно столько, сколько возможно уступить такому приятному клиенту.

— Ну, только из уважения к вам, как к человеку, с которым приятно иметь дело. По рукам.

— По рукам!

Не подумайте, что у меня плохо с математикой. Торговаться с пеной у рта — это только старая традиция, своеобразный ритуал, который редко оказывает существенное влияние на цену товара, зато говорит о благовоспитанности партнеров.

Я уже поднял руку, что бы ударить Даминара по ладони, но остановился. Мне стало понятно, что насторожило меня, когда мы торговались. Имп молчал. Молчал, когда я называл его мешком с серой и тому подобное?! Ни один имп не останется безучастным, когда его оскорбляют. Да что там оскорбляют? Просто разговаривать в присутствии бестии и не услышать ни одной паскудности — это нонсес. Я спросил:

— Подождите… Даминар, а ваш имп вообще разговаривать умеет?

Даминар улыбнулся и, подойдя к решетке, подергал за цепь, которой был привязан имп. Бес рявкнул то слово, которое знают все более или менее образованные люди, но пользуются им крайне редко. Бестии матерятся — верю, но все-таки… Я вспомнил импа, которого мне выдал университет. Да, он матерился, но не односложно, а многоэтажно и даже виртуозно. И еще, он всегда обращал свои шедевры бранного искусства на кого-то конкретного, а не просто в пространство. Конечно, характер импа имеет зависимость от личности демонолога его вызывавшего, но это влияние не может отменить основных хамских черт бестии. Я тоже подошел к решетке и подтянул импа за цепь поближе. Даминар хотел меня остановить, но не успел. А этим контрабандистам не откажешь в изобретательности. Будь на моем месте какой-нибудь перекупщик (за которого и приняли вашего покорного слугу), он бы не заметил подлога.