Для обычных человеческих особей чуть ли не с детского возраста взращиваются побеги научного мировоззрения. Тут нате вам, – великий физик Ньютон, на которого упало яблоко, отчего мозг его начал работать более эффективно, чем раньше: ему тут же привиделась теория всемирного тяготения. А поскольку для материалистов мысль является продуктом деятельности мозга, вторичной по отношению к серому веществу, то не может не возникнуть соблазн стимулировать производительность этого мозгового вещества за счёт внешних динамических воздействий. Неизвестно, стал ли Ньютон повторять мозговые сотрясения, подобные удару яблока, но из него посыпались законы, обосновывающие материализм, как бы с логической, научной точки зрения.

Однако ещё неизвестно на чью мельницу больше воды льет теория всемирного тяготения. Что к чему, кто к кому тяготеет, и почему тяготеет в нашем грешном мире, это ещё надо разобраться.

Кажется, что ньютоновское описание мира не подлежит сомнению. Но, один момент! Во всех формулах Ньютона присутствует некая величина m. Масса, то есть. Это величина должна определять вес материального предмета: с какой силой он стремится навстречу центру притяжения, которая называется гравитация.

Тяжёлый предмет падает быстрее, а легкий – медленнее. Так, по крайней мере считал Аристотель. Логика! Да и простые наблюдения жизненных явлений, казалось бы, с лёгкостью доказывают очевидное. Перышко если птичье и чугунную дробину одновременно бросить: что быстрее упадёт? Конечно перышко. У Аристотеля и не могло получиться нелогично. Перышко не есть дробина, а дробина не есть перышко. И третьего не дано!

Но тут выискался этот неугомонный Галилео Галилей. По которому все время костёр плачет. Его перышком не проймешь. Он полез на Пизанскую башню, с которой удобно отслеживать результат. Что перышко? Он взял дробину и чугунное ядро. Сбросил. Результат: одновременно упали. Как же так? Ядро чугунное, большое и тяжёлое, а дробина маленькая, и хоть и чугунная, но лёгкая. Гораздо легче, чем ядро. А падает с высоты Пизанской башни с той же скоростью, что и ядро. В этом смысле дробина есть ядро. Где логика? Просто есть ещё одна дробина: земной шар. Он очень и очень большой. Поэтому он притягивает все остальные дробины к себе со страшной силой. С такой силой, что тяжестью, то есть, весом этих дробин можно пренебречь. Будто бы и нету у них ни веса, ни тяжести. Позже взяли и перышко вместе с дробиной кинули в вакууме: что перышко, что дробина, все одно. Упали с одинаковой скоростью. Земному шару все равно, что будет падать. Все, что слону дробина. Земля, стало быть, притягивает к себе мелкие предметы, как магнит.

Вот тут-то и возникла идея о существовании всемирного тяготения. А Земля, как очень большая дробина, обладает свойством гравитации. Но хочется воскликнуть: а какая тут ещё и гравитация-то притянулась? Нельзя ли попроще и пооднозначнее все объяснить?

Нет, не получается. Материалисты, чтобы объяснить суть явлений, происходящих в их материальном мире, используют законы Ньютона, которые все опираются на массу предметов. Масса – величина надуманная и непонятная, а определяется через гравитацию, явление ещё более смутное и необъяснимое, самое существование которой просто произвольно допущено

И что мы имеем? Массу вещества, – величину, при помощи которой описываются все явления материального мира и гравитацию, при помощи которой определяется масса. Ни то и ни другое непонятно, неопределимо, надуманно и притянуто за уши.

Действительно, у предметов, которые мы считаем материальными, есть некие непреложные свойства. Не просто бывает разрушить эти предметы. Они являются весьма неподатливыми к внешним воздействиям.

Но это вовсе не значит, что эти предметы материальны. Вещество, из которых образованы эти предметы,сложено из мелких частиц: клеток, молекул. Однако попытки разъять эти составляющие вещества на более мелкие, не приводят к успеху. Принцип подобия в глубине материи нарушается. Электроны, назначенные первоначально на роль первочастиц, свою миссию не выполнили. Они проявили предательскую двойственность: наряду со свойствами, приличными элементарной частице, стали проявлять волновые качества. А качества эти присущи, скорее, информационным потокам, нежели каким бы – то ни было материальным субстанциям.

Где первооснова материи, – самая мелкая составляющая? Внутри атомов обнаружена зияющая пустота. Хоть в центре и есть ядро. Пусть можно его как-то и назвать частицей материи, но электроны – это уже не вещество, это что-то, способное быть обнаруженным в нескольких местах одновременно. Материалисты, было дело, назначили электрон элементарной частицей. Но он повёл себя неправильно, двойственно. Иногда экспериментаторам казалось, что он проявляет себя как полагается частице. Но чаще нет. Чаще он показывает свои волновые свойства, появляется в разных местах одновременно, и т. д. Так ведёт себя информация, мысль.

Свет тоже передаётся волновым путём. Белый свет несёт в себе информацию о целом спектре цвета, сокрытом в нем. Белый свет несёт в себе всю информацию мира. Часто говорят: на этом свете. Или: на всем белом свете. Наш свет, наш мир создан этим светом, другой мир – тем светом.

Мир, который считается до сих пор материальным, на самом деле является информационным полем. Это главный постулат информационной теории. Мы находимся внутри информационного поля и сами являемся информацией.

Гипотетически это можно выразить следующим образом. Есть глобальный источник информации. Она продвигается в "реальный мир" волновым путём. Так же как свет и звук. Но сам свет, да и звук – это тоже информация.

Все данные, при помощи которых создаётся информационное поле, находятся в глобальной МАТРИЦЕ. Та сила, которая имеет намерение создавать информационное поле, в котором мы находимся, делает что-то такое с МАТРИЦЕЙ, что данные, заложенные в ней, начинают как бы проецироваться на экран, но не на плоский, а на объёмный, и создавать устойчивые образы мира, который мы воспринимаем. И мы не можем существенно повлиять на незыблемость этих образов. Они становятся очень твердыми и обладают различными свойствами, придавая жизни почти неограниченное разнообразие и, главное, убедительность. Эта такая игра, в предлагаемые обстоятельства которой мы должны поверить безоговорочно для того, наверное, чтобы искренне сыграть свою роль.