Серж же был другим, он смотрел на нее не так как остальные мужчины, он слушал ее и поддерживал. На какую-то секунду Ирен показалось, что мечта сбылась, и она попала в сказку, поначалу даже все казалось каким-то не настоящим… Когда она предложила ему помощь в воспитании детей, это не на шутку взволновала и растрогала сердце Сержа. Он был счастлив, что нашел прекрасную добрую женщину, которая станет матерью детям и опорой для него самого. Самое главное в его жизни – дети.

Утро в поместье Третьяковых началось тревожно. Большие и чистые окна в тяжелых портьерах не спали с самого рассвета, разбуженные тяжелыми хрустальными люстрами и криком петухов села О. Они ярко светились, четко вырисовываясь желтыми квадратами очертаний окон в туманной дымке, коей были затянуты земли большой усадьбы. Ноябрь редко радовал солнечной погодой, больше утомлял взгляд густыми сливочными дымками, сдобренными сыростью и терпким грибным запахом.

Н.А. не любила этой поры, она вселяла уныние, которое приходилось терпеливо проживать до наступления первого снега. Она задумчиво смотрела в окно, занятая своими мыслями. Дом стоял верх дном, иначе этого нельзя было назвать. Сердце ныло, а руки нервно тряслись, женщину не отпускало дурное предчувствие, сегодня состоится свадьба старшего сына.

Еще и приметы одна за другой утверждали в мысли, что день пройдет не гладко: разбилось любимое кольцо из янтаря и дворовые псы растерзали котят только что окотившейся Маруськи…

Н.А. прошептала молитву, перекрестилась и поцеловала распятие. За минувшую неделю у нее совсем не было времени присмотреться к Ирен, и Тае, как она собиралась, все силы и мысли ушли на приготовления к свадьбе. Конечно, молодая невеста озвучила свои намерения, но Н.А. не приняла их всерьез. Она еще очень молода и глупа, и понятия не имеет, как следует все организовывать. Посему, принятое решение не стала никому озвучивать, в конце концов, в доме хозяйка она, за ней и все решения.

Из гостиной доносились веселые мужские голоса, Серж в белоснежном костюме тройке выглядел очень свежо и дорого. Он был увлечен беседой с отцом и братом, громко смеялся и с удовольствием щурил глаза, предвкушая события сегодняшнего дня. Алексей Евгеньевич уютно сидел у камина и потягивал малиновку из высокой хрустальной рюмки, он знал, что супруга не станет сердиться из-за этой утренней слабости, только не сегодня. Он любил свою семью, любил детей, но истинное наслаждение испытывал от трапезы и легкого дурмана горячительных напитков. Он был знатным чревоугодником, и, в отличие от многих людей этой категории, вовсе не боялся неуемных проявлений своей природы, а с удовольствием отдавался ее позывам.

Он увлеченно погрузил зубы в нежную ножку румяной утки, запеченной на углях в листьях дикой смородины, и прикрыл глаза от удовольствия. Такие минуты переносили его в несуществующее место, но до того теплое и приятное, что не отдаваться им полностью было бы форменным безобразием и кощунством.

– Деда, дай мне! – маленький Саша выхватил у него ножку и с не меньшим удовольствием впился в нее зубами, чем заслужил шутливый подзатыльник от Сержа, а затем его крепкие объятия. Серж любил племянника, будто родного сына. Мальчик выглядел прелестно, он был одет в бежевый клетчатый костюм, а к белой рубахе Любовь сшила премиленькую атласную бабочку на шею, которая делала его образ таким взрослым, что, глядя на сына, женщина едва могла сдерживать слезы гордости.

– С утра надо есть кашу или другую здоровую еду, чтобы расти сильным и умным как твой дядя – громко рассмеялся своими белыми зубами Серж, – а то будешь как дед круглый и неповоротливый.

Конец ознакомительного фрагмента.