– У вас нет доказательств, – тявкнул Вахрин.

– Но именно вы перегоняли планетолет князя Сергея через нуль-портал. Перегоняли через три дня после смерти княгини. А ведь на этом планетолете находилось оружие, которым был уничтожен анимал. Вы знали, кто такой Никола, и молчали. Все время молчали.

– Никто, кроме Эмми и Сергея, не знал, кто я такой, – заявил Никола. – Даже Инна не знала.

– Но знал Василид. Кстати, он не пытался вас шантажировать?

– Он не трогает своих клиентов. Дело слишком прибыльное.

– Все это нелепые выдумки! – заявил Вахрин. – Вы – наглый, дерзкий мальчишка, Корвин! Этот бред вам не доказать! У вас ничего не выйдет!

– У меня все уже вышло, Влад. Вы пытались скрыть улики. То есть стали сообщником убийства. Так что вы тоже будете арестованы. – Сделав эффектную паузу, Марк добавил: – Тю а мерде!

– Разве на Лации говорят по-французски? – удивился Константин.

Марк покраснел.

– Среди патрициев много полиглотов… Ведь мы помним языки, которые изучали наши деды и прадеды, и прапрадеды, и пра-пра-пра… Нам просто. Теперь что касается полиции… Так вот, полицейские Психеи, несомненно, могли выяснить многое. Если бы настойчиво взялись за дело. Но их задачей было спустить дело в тормозном режиме и выгородить Бертрана. К тому же мало кто сомневался в вине князя. Допросы не проводились. Искали то, что хотели найти. В данных анализов несколько раз встречались указания на «неизвестный состав». Но что это за состав, никто не пытался выяснить.

– Погодите! – вмешался в разговор Флакк. – Но как погибла моя сестра? Это теперь известно точно?

– Она с князем Сергеем отправилась на место посадки анимала. Князь со свойственной ему восторженностью увлекся идеей освобождения живых кораблей. Он был уверен, что делает благое дело. Эмми – тоже. Ее отец во время войны с Неронией сжигал анималов. Эмми благодаря генетической памяти видела эти отвратительные картины, видела еще в раннем детстве, и они так ее поразили, так врезались в память на всю жизнь, что она считала своим долгом спасти несчастных пленников войны. Я уверен, что именно она, а не князь Сергей, стала инициатором освободительной миссии. Она без труда сумела увлечь князя. Ну а дальше и сам князь окрылился ее фантазиями. Так что эти два идеалиста легко попались в ловушку неронейцев. Эмилию и Тихона корабль захватил наружными манипуляторами…

– У живого корабля – руки, – воскликнул Никола, – У нас руки… мы живые… Это у ваших мертвых машин манипуляторы.

– Хорошо, захватил руками. И разорвал на части. Князь Сергей оказался проворнее, к тому же он был в боевом скафандре. Точно сказать, как это все происходило, я не могу. Лишь примерно. Что касается Китежа, то Великий князь не настаивал на проведении расследования. Для Китежа главной задачей было скрыть, что делали Эмми и Сергей на планете, после того как новая попытка получить живого анимала закончилась катастрофой. Про существование Николы, насколько я понимаю, на Китеже не знали. Никто вообще не обращал внимания на мальчишку. Всех сбивала цифра в год с небольшим, прошедшая со времени захвата живого корабля до гибели князя Сергея. Она сбила и нас. Ведь мы считали, что выращенный в клинике Василида зародыш – всего лишь несмышленый ребенок. То что было создано взрослое тело под стать мозгу, я понял далеко не сразу.

– Вы отдадите меня под суд? – спросил Никола.

– Разумеется.

– Дело получит огласку… – осторожно заметил князь Константин.

– Да, получит. Возможно, Никола будет осужден за покушение на убийство князя Сергея и за соучастие в убийстве княгини и телохранителя. Возможно, его оправдают.

– Нерония будет в ярости, – сказал Флакк.

– Но мировое сообщество накинется на нее, бичуя за безобразное рабство анималов. И возможно… тоже лишь возможно, кто-то из них, перехватив сообщение информсетей… увидев изображение Николы и поняв, что может обрести человеческий облик, покинет Неронию и явится добровольно на Лаций или Китеж… Или на какую-то другую планету, где нет рабства. Флакк, мы готовы к этому? Лаций готов? Или несчастные беглецы окажутся в лапах спецслужб и других Василидов?

– Не слишком ли ты самонадеян, малыш? – усмехнулся Друз. – Рабы любят своих хозяев.

– Не смей называть нас рабами! – крикнул Никола.

– Общество противников рабства кинется защищать это маленькое чудовище, – прошипел Константин. – Начнут кричать об искаженной психике, о бесчеловечных опытах, миловаться со спасенным и, вот увидите, задурят судьям и присяжным головы. Пресса поднимет вой, галанет… – Константин махнул рукой, давая понять, что никакой надежды на справедливость в данном деле не ожидается. – В итоге Эмми и Сергей останутся не отмщенными.

– Я могу понять, что творилось с Николой. – Марк бросил взгляд сначала на Лери, потом на Константина. – Его двойственному положению не позавидуешь. Из одного рабства он тут же попал в другое. Ему приходилось прятаться, скрывать, кто он. Никола не мог летать на звездолете: его бы тут же расшифровали как анимала. Свои считали его предателем. Я не сомневаюсь, малыш любил и князя, и княгиню, и в то же время он был свидетелем того, как составляются планы захвата других кораблей. Кораблей из его братства. Возможно – других братств. Следом – ослабление и унижение Неронии. Любой выбор был для него фатален. Я понимаю его… очень хорошо понимаю.

– Разумеется, – усмехнулся князь Константин. – Один бывший раб понимает другого.

– Заткнись! – крикнула Лери, вскакивая. – Если не хочешь, чтобы я заехала тебе в глаз!

От такого вульгарного поведения патрицианки князь Константин онемел. Марк стиснул зубы и нахмурился, безуспешно пытаясь скрыть улыбку, что растягивала его рот до ушей.

– Ваше последнее замечание не относится к делу, князь, – очень вежливо сказал Друз.

– Я прояснил все детали? – спросил Марк.

– Почти все, – уточнил Флакк. – Одно мне не ясно: почему флайер охраны напал на нас?