– Как тут защитить? Князь назад не едет… Зовём, а он упёрся. А если он и впрямь с большими дружинами вернётся? Нас тут всех побьёт, а потом на Псков да на Ригу двинется?

Старший из волхвов резко оборотился к боярину, но закричал по-прежнему в толпу:

– Так и будет, если вы глупость свою не одолеете! Неужто не соображаете: младшие-то князья Фёдор с Александром здесь ещё, в Новгороде! И людей с ними – один боярин старый да половина дружины… Возьмите их в заложники, вот тут вас Ярослав-то слушаться и станет!

Александр с Фёдором, стоя в гуще толпы, всё это видели и слышали. На лице Фёдора отразилась тревога, он взял брата за руку, желая увести с площади. У Александра, напротив, горели глаза, рука легла на рукоять меча. Кажется, он готов был пробиваться к помосту…

Но в это самое время рёв толпы вдруг сделался тише. Слышны были растерянные голоса:

– Тихо, люди, тихо! Епископ идёт!

– Владыка Антоний!

– Владыка идёт!

Епископ Новгородский Антоний появился на помосте один, без сопровождения.

Он был не слишком высок ростом, но осанист, и лицо его, умное и спокойное, вызывало доверие. Поверх епископского облачения на плечи владыки была наброшена шуба нараспашку.

Как ни возбуждена была толпа, однако стоило епископу поднять руку, призывая ко вниманию, и гул стал стихать, правда, стих не до конца, но владыке Антонию не пришлось слишком напрягать голос, чтобы перекрыть рокот толпы.

– Что вижу я, братья и сёстры?! – воскликнул епископ, и его лицо вдруг залилось краской. – Кого вы здесь слушаете? Кому внимаете?! Вы что, не видите, кто обращается к вам с хулой на вашего князя и с призывом взять в заложники его детей?!

Развернувшись, владыка обратил взгляд на волхвов, и те, почувствовав неладное, слегка отступили, начиная пятиться к спуску с помоста, однако тесно стоящие позади люди преградили им дорогу.

– Или вы в первый раз видите таких людей?! – всё больше возвышая голос, воскликнул епископ. – А я вот вижу их в Новгороде Великом вовсе не впервые… И о делах их наслышан! Это же хазары. Волхвы, приходящие к нам, чтобы своим иудейским лукавством смущать народ!

В толпе вновь возник и стал возрастать ропот. Но настроение людей тут же резко поменялось.

– А что ж мы сами-то не уразумели?! – закричал кто-то с площади. – Вон, и одеты они не по-нашему, и с лица видно, что не свои… Да и речью – чужие!

– Точно! – раздался ещё один голос. – Волхвы и есть! Вот бесы хитрющие!

А епископ, видя, что ему удалось завладеть вниманием всех, продолжал:

– Они ведь не первый день здесь. Донесли мне ещё третьего дни, что объявились у нас эти четверо. Ходят по городу да народ смущают. Призывают в храмы не ходить и учат не Господу нашему Иисусу Христу молиться, а Велесу своему!

Теперь толпа взвыла. Послышались яростные вопли, проклятия, гневные выкрики:

– Иудино племя!

– Колдуны окаянные!

– Скотского бога нам навязать явились!

Рёв толпы нарастал, но владыке Антонию вновь удалось перекричать всех:

– И вот ныне, почуяв, что народ смущён, что в городе бунт зреет, как семя ядовитое, эти нехристи посмели на вече прийти и уже в открытую людей православных смущать! Против князей ваших вас же подбивают! А вы их слушаете!

Теперь толпа пришла в неистовство. Ряды людей напирали друг на друга, многие рванулись к помосту. Зазвучали уже откровенные угрозы и проклятия в адрес волхвов. Те пытались, в свою очередь, что-то кричать, вновь завладеть общим вниманием, но у них уже ничего не получалось.

Александр расширенными глазами смотрел на всё происходящее. Ему трудно было понять, как одни и те же люди за несколько минут могут изменить своё настроение на совершенно противоположное.

Фёдор тоже был возбуждён, кажется, даже испуган. В возбуждении он дёргал брата за руку:

– Пошли, Саша! Пошли отсюда!

– Погоди! – Александр, напротив, тянул Фёдора ближе к помосту. – Я хочу знать, чем всё закончится.

Под крики и улюлюканье троих волхвов стащили с помоста. Четвёртому, младшему, удалось всё же проскользнуть между стоящими на помосте боярами и исчезнуть. Старший волхв видел это и закричал вслед убегающему:

– Беги, Манасия! Беги! Скройся!

Скинутых с помоста волхвов тут же скрутили и потащили на другой конец площади, к дровяным сараям. Кто-то открыл ближайший из этих сараев, и вот уже толпа с пугающей быстротой, удивительно слаженно принялась сооружать из брёвен костёр.

Слышались вопли:

– Спалить окаянных искусителей!

– В костёр нехристей!

– Сжечь, чтоб и следа их не было на земле Новгородской!

– Стойте! – Епископ Антоний кричал, срывая голос, пытаясь перекрыть вой толпы. – Вы что, с ума все посходили?! Без суда православные люди никого казнить не должны! И нельзя суд творить, князя не дождавшись! В оковы их да в подвал! Слышите, люди?!