«Пожалуй, действительно гений», – подумала Настя.

Таня горячо зашептала ей в ухо:

– Они все уже достали бумажки, чтобы громить. Скажи первая, умоляю. Хоть пару слов.

Настя не успела сказать, что она ни за что не полезет со своим мнением в подготовленное или заготовленное заключение авторитетных критиков. Что у нее в принципе нет никакого осознанного мнения. Но свет в зале зажегся, когда еще звучала музыкальная тема и не растаял крупный, самый длинный и невероятно напряженный план главного героя. И она, неожиданно для себя самой, встала, хотела сказать просто «спасибо», но потрясение вдруг прорвалось страстным рыданием, с детскими обильными слезами.

Если бы режиссер Игнатьев нанял актрису для такой роли, это было бы его самым эффектным ходом. Но ему просто так повезло.

Заготовленные речи были скомканы, усатые, бородатые критики покидали зал, немного сбитые с толку. Фотограф съемочной группы сделал душераздирающие снимки плачущей Насти. И они утром хлынули в интернет вместе с небольшим, проникновенным текстом, который она прислала Тане ночью.

На следующий день рецензию перепечатали несколько хороших газет, не без помощи Тани, конечно. Странный фильм был странным образом спасен.

К вечеру Таня вошла в кабинет Насти в компании Игнатьева и Толстова. Мужчины принесли роскошные букеты. Настя вынесла минут пять их восторгов и благодарности, потом сослалась на то, что срочно должна пойти к начальству. Постояла на лестнице, пока режиссер с актером не ушли, а потом вернулась и сказала Тане:

– Никогда не делай таких вещей. Зачем ты их привела? Я ничего для них не сделала. Я просто была искренней. И да, я давно не была в кино. Еще дольше не видела ничего приличного. Потому такая реакция.

– Только не злись, – улыбнулась нежно Таня. – Но у нас такая ситуация. Для тебя есть заказы на рецензии по картине для других изданий, в том числе очень серьезных.

– Исключено, – отрезала Настя. – У меня своя работа, я не собираюсь вливаться в непонятную для меня деятельность по оценке чужой. Мне самой такая оценка никогда не нужна, нелепо навязывать что-то другим.

– А если мы сделаем так, – мягко, вкрадчиво сказала Таня. – Ты напишешь или наговоришь мне на диктофон все, что ты думала и чувствовала во время просмотра. А я сделаю из этого несколько разных материалов и дам под своим именем. Тебя не смутило бы такое соавторство? Твои слова и мысли, моя организация. Гонорар пополам.

– Давай попробуем. Почему нет? Только никакого гонорара. Это просто мой вклад в продвижение хорошего кино.

– Можно, я к тебе домой вечером заеду? Заодно кое-что расскажу. То, о чем еще никто не знает. И по этому поводу у меня к тебе одно интересное предложение.

Поздно вечером они приехали в Настину однокомнатную квартиру. Она переехала в нее после развода и размена большой квартиры, в которой жила с мужем.

– Надо с этим что-то делать, – озабоченно сказала Таня, осмотрев почти голые стены. – Ничего, я все придумаю.

Они поработали пару часов. Насте даже понравилось вот так, без всяких заданий и обязательств, без плана и подготовки озвучивать то, что чувствовала и понимала. А потом Таня поделилась с ней своей тайной. У нее, оказывается, бурный роман с актером Сергеем Толстовым.

– Да, он женат. Скажу даже больше: у него есть постоянная любовница. Но у нас все случилось так внезапно и бурно… В общем, ты поймешь. Только ты и можешь такое понять.

Настя не то что поняла. Она просто приняла сложную ситуацию подруги. И сама не заметила, как поделилась тем, чем ни с кем не собиралась делиться. Тем, что уже несколько месяцев делало ее жизнь такой яркой и такой невыносимой. В одной из ее передач участвовал известный писатель Андрей Никитин, очень умный, саркастичный, ироничный, неожиданно чуткий и добрый человек. После записи он привез Настю домой, они еще долго продолжали интересный разговор. А потом естественно и стремительно случилось то, что Андрей определил так:

– Это невероятно. Мне казалось, я пережил самые сильные и тяжелые годы своей судьбы. И вдруг в одну ночь оказалось, что мое самое большое, немыслимое счастье и самая большая беда впереди.

Да, они оказались похожи и в этом: в страхе порядочных людей перед тем, что их ждет. Обоим было понятно, что отказаться друг от друга легко не смогут.

Таня слушала, как всегда, очень хорошо. И слова нашла самые подходящие.

– Ты не поверишь, но когда я увидела вас вдвоем в кадре, то сразу поняла, что вас что-то сильное связывает или свяжет.

– Поверю, – ответила Настя. – У тебя безошибочное чутье. Но ты, конечно, понимаешь, что об этом никто не должен знать. И что нам придется с этим справиться. Наверное.

– Дело в его жене?

– Да, в Лидии. В том, что она работает редактором в программе на нашем телевидении. В том, что у нее очень больное сердце. И в том, что наша с Андреем безнадежная страсть выглядит с любой стороны непорядочной и пошлой историей.

– Не буду давать советов, конечно. Но я потрясена тем, как оказались вдруг похожи наши судьбы. И теперь слушай мое предложение. Ты пишешь сценарий о романе телевизионной журналистки с известным женатым актером. Вкладываешь и свои чувства. А я делаю все, чтобы он попал в нужные руки, причем очень быстро. Желательно мгновенно. И чтобы у фильма не было больших препятствий. На этот раз соавторство прямое, открытое, две фамилии, гонорар пополам. Там другие суммы. Иначе нельзя, тебе придется бывать на съемках, работать с режиссером. А я оккупирую нужные кабинеты. Как?