Так или иначе, и у меня было свое время. Не проходило ни одного дня, чтобы за мной не присылали извозчика, а согласившись и отправившись развлекаться, я никогда не возвращалась домой раньше полуночи. Но даже тогда спать я ложилась редко, потому что или дома меня уже ждал гость, или я сама возвращалась домой с гостем, и вся ночь проходила еще более утомительно для моего и так уже утомленного тела. Лишь после рассвета наступало мое время, время для отдыха, когда я могла немного расслабиться и поспать. Но даже тогда вереница посетителей не прекращалась, в дверь постоянно стучали, приглашали погулять по садам, полям, храмам. Как тут не устать? Гулять – это тоже тяжелый труд. У меня постоянно ныли ноги и гудело все тело, и гулять совсем не хотелось. Я лишь с сожалением вздыхала, мечтая о том времени, когда все оставят меня в покое и я смогу нормально отдохнуть.

Примерно тогда передо мной появился он. Старше меня на четыре года, он был красив собой, щедро сорил деньгами и полностью, без остатка, отдавался развлечениям и кутежу. Он мне нравился. Кажется, я тоже была ему небезразлична. Когда отношения между нами начали перерастать во что-то более серьезное, он стал настаивать на том, чтобы мы жили вместе. Жизнь кисэн мне уже начинала надоедать, он мне пришелся по душе, поэтому я ничего особо против и не имела, но по привычке еще некоторое время водила его за нос и кокетливо уходила от прямого ответа. Выудив из него целую тысячу вон, я отдала их маме, а сама, словно нехотя, согласилась и стала жить с ним под одной крышей.

Он любил меня страстно и беззаветно и был готов пожертвовать всем ради меня. До встречи со мной у него явно были женщины, но поскольку он был еще совсем юн, в нем присутствовала та самая искра молодости и искренности. Он вслепую доверял всему, что я говорила, хотя я частенько ему лгала. Ни разу не отказал он мне ни в одной моей просьбе. Быстро это смекнув, я начала требовать все, что моя душа желала. Я заставила его переписать его дом на мое имя, купить мне шкаф и вешалку для одежды из перламутра, большое зеркало на стену, множество самых разных тканей, шелков, заколки и украшения для волос под каждый мой наряд, а также пару раз в неделю дарить мне кольца: золотые, жемчужные, с драгоценными камнями, которые продавались в ювелирных лавках на Чинкоге [1] . Я постоянно выуживала у него деньги под самыми разными предлогами: то у мамы моей был день рождения, то у родственников свадьба, то на торговлю мне нужен был капитал, то долг кое-кому вернуть. Не хочу оправдываться, но мое такое поведение было не только следствием моего же корыстолюбия или жадности. Мне было приятно и интересно просить его купить мне что-нибудь. Это был мой способ позаигрывать с ним и показать ему свою благосклонность. Мне было интересно посмотреть, насколько он любит меня и готов ли удовлетворить все мои желания. И когда мои ожидания оправдывались, я чувствовала себя по-настоящему счастливой. Ну и мама мне на ухо тоже нашептывала, конечно…

Деньги, которые он так легко тратил, были не его, а отцовские, которые он постоянно брал в долг. Бесконечно это, разумеется, продолжаться не могло: уже через три месяца нашей совместной жизни я почувствовала, что мы уверенно движемся в финансовый тупик. Сына своего отец любил, но сколько можно было его содержать. К тому же мой свекор был известным на всю округу скрягой, и, думается мне, он и так долго терпел выходки своего сына.

И вот однажды чаша терпения переполнилась.

– Видеть тебя больше не хочу! Ты мне больше не сын, и меня не волнует, где ты и что делаешь.

Такая угроза срывалась с его губ и раньше, но сейчас, похоже, он был непреклонен в окончательности своего решения.

Кредиторы налетели на нас со всех сторон как рой пчел. У двери нашего дома денно и нощно дежурили люди из ресторана, ювелирной лавки, магазина с шелком, даже от ростовщика. Будучи единственным сыном богатых родителей, он никогда не бывал в подобной ситуации, поэтому его теперь повсюду сопровождали нервозность и страх. Стоило звукам шагов раздаться за дверью, как его голова вжималась в плечи, а лицо бледнело. И каждый раз мне было жаль видеть его таким. Ведь это из-за меня он испытывал такие трудности. Но он, тем не менее, ни разу не высказал никаких претензий и не проявил свою ненависть ко мне. На него было жалко смотреть, и во мне заговорили угрызения совести.

– Тяжело же вам приходится из-за меня? Это я во всем виновата…

– Да ты что? И вовсе ты не виновата, это все я… – он от стыда опускал голову.

А ситуация тем временем становилась все более критической. Внезапно выяснилось, что совсем недавно, поддавшись соблазну и уговорам своего приятеля, он подделал личную печать своего отца и взял под его имя деньги в долг. Тот, кто дал ему эти деньги, разумеется, знал о подлоге, но сейчас, когда отец наотрез отказался отдавать долг назад, бросился угрожать доносом в полицию, мол, я там все расскажу и о поддельной печати, и о твоем мошенничестве, если не вернешь все до последней воны в течение недели. Мягкий и нерешительный по своему характеру, он весь извелся и даже лицом пожелтел. Несколько раз он пытался уговорить мать, чтобы она убедила отца, и даже пытался поговорить с отцом лично, но по его нахмуренным бровям и опустившимся плечам было понятно, что цели своей он не достиг. Он то и дело нетерпеливо вскакивал с места, затем снова садился, снова вскакивал, и нервно расхаживал по дому, не зная, что делать.

Он мог в течение долгого времени сидеть совершенно неподвижно, словно каменное изваяние Будды, рассеянно слушая ветер и полностью погрузившись в свои мысли.

Наступил вечер предпоследнего дня той самой недели, которую ему отмерили кредиторы. На высоком летнем небе висела яркая луна. Поужинав, мы вышли на улицу, сели на скамейку и начали смотреть на луну. Приятное воспоминание неожиданно всплыло у меня в голове.

– В прошлом году в это время мы катались по реке Ханган… [2]

Перед моим взором предстали набегающие прохладные волны реки и корабль, разбивающий собственную тень на воде. Мне вдруг стало жарко и невыносимо тоскливо на душе. Но даже при всем моем бесстыдстве, у меня не хватало совести просить его отвезти меня покататься на лодке. Он вон даже голову не мог толком поднять на луну, весь в раздумьях о своих долгах, о какой прогулке могла идти речь?

– Такой красивый вечер, а я сижу дома и даже выйти не могу…

Я уже скучала по бурной жизни кисэн. Сожаление о своем решении начать замужнюю жизнь накрыло меня с головой. Откуда-то послышался плач, а когда я обернулась, то увидела, что это плачет он.