Начальник секретариата Д.Ф. Устинова полковник Ивашов А.Г., старшие адъютанты министра обороны подполковники В. Селькин и В. Терентьев

Но вернемся к вечеру 27 ноября. На генеральской Волге мчимся в Москву, переодеваюсь и в ГУК. Оттуда с В.П. Брюховым в Минобороны, на третий этаж, к министру. Время 21.00. Заходим в приемную, встречает помощник министра Игорь Вячеславович Илларионов (пришедший с Дмитрием Федоровичем из ЦК партии, где Д.Ф. был секретарем ЦК по оборонной промышленности и космосу) и говорит: «Опоздали, у Дмитрия Федоровича совещание, закончится поздно, а завтра он улетает с визитом в Болгарию. Придется в другой раз». Познакомился с другим помощником – Светом Саввичем Туруновым (оба фронтовики и давно работают с Д.Ф.), с адъютантом министра В.Н. Пушкаревым, работавшем в этой должности при А.А. Гречко. Замечательный офицер, много мне помогал в освоении новой должности, учил тому, чему не учили ни в училище, ни в академии. Другой раз состоялся 20 декабря, тоже после 21.00. Дмитрий Федорович обстоятельно расспрашивал о службе, родителях, семье. Рассказал об обязанностях – нужны ему, его помощникам советы в сугубо военных вопросах, в повседневной деятельности. Пояснил с кем из руководства страны соединять по «кремлевке» немедленно, в любой ситуации, по каким звонкам советоваться с помощниками или переключать на них, какие справки готовить ежедневно и т. д. Предупредил, если кто-то из членов семьи будет обращаться с просьбами, докладывать ему лично и только с его разрешения помогать. Предваряя, скажу: более скромной, гостеприимной и дисциплинированной семьи среди начальствующих должностных лиц я не встречал. Бытовые вопросы решали «прикрепленные» – офицеры охраны 9 управления КГБ СССР, во главе с Владимиром Сергеевичем Бобровым. Их было трое и один офицер – комендант дачи. Дежурили по одному сутками, и больше никого. Совсем не так, как у Чубайса.

Вернусь к первой беседе с Дмитрием Федоровичем. Беседа длилась часа полтора. Расспрашивал о задачах полка, порядке комплектования и подготовке, особенно пристрастно расспрашивал о технике и вооружении, о недостатках при эксплуатации. Задал вопрос: нужно ли полк дислоцировать в Москве? Я сказал, что неудобств много. Тяжелая техника и артиллерия дислоцируются в Подмосковье, в Алабино, стрельбище, танкодром, автодром, танковая директриса там же, основная боевая подготовка проводится тоже там, и полк живет как бы двойной жизнью. Один мотострелковый батальон несет боевое дежурство по Москве, другой в учебном центре, третий в Москве занимается повседневной деятельностью – занятия, наряды, караулы, поддержание порядка. Дмитрий Федорович заинтересовался боевым дежурством по Москве. Объяснил, что знал: укомплектованный по полному штату до единого человека, усиленный танковой ротой и артиллерийской батареей, с полным боекомплектом, батальон находится в повышенной боевой готовности к немедленному выполнению боевой задачи. «Какой?» – спросил министр. Ответил, как положено: «Боевая задача заложена в конвертах у дежурного по полку. С получением соответствующего кодированного сигнала, вскрывается конверт, уточняется задача, батальон выходит или в район сосредоточения, или непосредственно приступает к выполнению задачи, указанной в документе». Дмитрий Федорович вызвал начальника Генштаба генерала армии Куликова В.Г. и спросил о сути боевого дежурства. Виктор Георгиевич доложил в общих чертах, что задачи могут быть самые разные. Батальон регулярно поднимается по тревоге с целью проверки готовности, Генштаб держит дежурство на контроле. После его ухода Дмитрий Федорович спросил, а что говорят офицеры об этом дежурстве. Ответил, что неофициально проговариваются офицеры-старожилы, что наш полк должен в случае чрезвычайной ситуации в Москве сдержать или даже разгромить дивизию МВД имени Дзержинского. Дмитрий Федорович спросил о боевом составе «дзержинки», удивился, зачем в ней танки и артиллерия. Задумался, подписал приказ о моем назначении и пожелал успеха. Вот так я из войскового командира стал непонятно кем, но вновь стал новобранцем.

И.К. Полагаю, что не жалеешь о таком развороте судьбы.

Л.И. Естественно. Пройти такую великую школу, это военное счастье, огромное везение. Только потом стал осознавать, что моя геополитика начиналась именно с назначения в аппарат Министра обороны великой державы – СССР.

И.К. Леонид Григорьевич, конечно, хотелось очень многое расспросить о работе с Дмитрием Федоровичем Устиновым, о его титанической деятельности по организации ВПК и в целом обороны страны. Но формат книги не позволяет этого сделать. Тем более, что в этом, 2018 году исполняется 110 лет со дня рождения сталинского наркома Устинова, и надеемся, что к такой дате будут изданы соответствующие труды об этой неординарной личности в истории советского государства. Потому прошу тебя рассказать, может быть то, что в книгах не напишут и не покажут по ТВ. На твой выбор. Только не забывай, что книга о тебе и посвящена твоему юбилею.

Л.И. А ты думаешь, что в РФии отметят день рождения Дмитрия Федоровича? Столетие не отмечали.

И.К. Ну как не отмечали? В Военмехе открыли памятную доску о своем выпускнике, на телеканале «Звезда» был показан фильм о нем. Было несколько публикаций.

Л.И. Это благодаря тебе, Сереже и Диме Немцовым – внукам Дмитрия Федоровича, и немножко благодаря мне. Ты организовал поездку на Северный флот со студентами Военмеха, где мы даже провели пару ночей на ракетном крейсере «Маршал Устинов». По нашей с тобой инициативе молодые ребята сняли фильм о Дмитрии Федоровиче. Который с великим трудом протолкнули на телеканал. В Минобороны вообще ничего не было.

Встреча Д.Ф. Устинова с рабочими г. Коврова

И.К. Но это было время сердюковщины.

Л.И. Ладно, надеемся на лучшее. Итак, о моей службе в центральном аппарате Министерства обороны СССР. Начну вот с чего. Когда я служил в «Тамани», то проезжая рано утром или поздно вечером мимо здания Минобороны и генштаба, с завистью смотрел на светящиеся окна и думал: «Как хорошо служить здесь – тепло, уют, регламентированный более-менее рабочий день, а мы, войсковики большей частью времени на полигонах, стрельбы, вождение, учения, дождь, снег, слякоть, морозы и все другие прелести службы». Придя в аппарат министра обороны, уже через полгода с ностальгией вспоминал о полковой жизни.

Во-первых, рабочий день в аппарате министра оказался ничуть не меньше, а пожалуй даже больше, чем в полку. В 7 часов утра на работе, если Дмитрий Федорович уезжал домой в 22.00 – считалось большой удачей. Суббота и воскресенье – рабочие дни, но воскресенье мы чередовали с Виктором Николаевичем Пушкаревым, вторым адъютантом.

Во-вторых, характер работы не давал возможности расслабиться ни на минуту – около десятка телефонов на рабочем столе, и все, кроме прямого от Л.И. Брежнева переключены на приемную министра. Звонит первая или вторая «кремлевка» и голос требует: «соедините с Дмитрием Федоровичем». Но что значит соедините? Нужно зайти к министру и доложить, что звонит такой-то. А абонент не представляется, а у министра совещание, или он говорит по другому телефону. Спросишь: извините, как доложить о Вас, в ответ: доложите, звонит Петр Степанович. А кто такой Петр Степанович? Да, рядом всевозможные справочники, но в них все должностные лица идут по фамилии, попробуй найти этого ПС. Или говорит Дмитрий Федорович: соедини меня с Надирадзе. А в каком справочнике искать, начинаю с «ВЧ», открываю Тбилиси. Ведь грузинская же фамилия. Оказывается, что это выдающийся генеральный конструктор, автор подвижного ракетного стратегического комплекса «Пионер», прототипа современного «Тополя». Был такой случай у меня.

Поздно вечером Дмитрий Федорович вызывает и говорит: «соедини с Непобедимым». Стою. «С Сергеем Павловичем Непобедимым соедини срочно». Отвечаю: «Дмитрий Федорович, у нас вся страна Непобедимая».

На снимке слева направо: Д.Ф. Устинов, М.Т. Калашников, Н.Д Устинов (сын Д.Ф. Устинова), И.В. Илларионов, Ижевск, май 1974 г.(из архивного фонда Республики Удмуртия,

http://db.gasur.ru/foto?&раде = 4172)

Маршал расхохотался и потом объяснил, что это главный конструктор лучшего в мире оперативнотактического ракетного комплекса, той самой «Оки», которую Горбачев и Шеварнадзе «отдали» безвозмездно американцам при подписании Договора об уничтожении ракет малой и средней дальности. Приходилось изучать и запоминать сотни фамилий, имен, и даже голоса руководителей государства, министерств и ведомств, генеральных и главных конструкторов. По городским телефонам тоже бывали загвоздки. Кто-то звонит, представляется: я внучатая племянница Дмитрия Федоровича, соедините с дедушкой. Естественно отбиваем, ссылаясь на занятость или отсутствие в кабинете. Пытаемся уточнить – где живете, как Вам позвонить. Ответ: дедушка знает. И это только некоторые эпизоды.

Но это лишь одна сторона деятельности. Но есть еще масса всяких тонкостей, на первый взгляд незначительных, но если на них взглянуть поглубже, они носят принципиальный характер. В качестве примера приведу еще один, казалось бы, бытовой эпизод. Командующие войсками военных округов, прилетая в Москву на сессии Верховного Совета СССР (а они практически все являлись депутатами Верховного Совета), привозили руководству Минобороны «местные дары». Это была как бы традиция. И вот на очередную сессию или пленум ЦК КПСС, прилетает недавно назначенный командующий одного из округов. Накануне его порученец звонит и просит к самолету командующего прислать машину. Посылаю дежурную «Волгу». Водитель возвращается, докладывает, что все привез. «Что привез?», – спрашиваю, – «Здесь полная машина». Выхожу, смотрю, ящики с фруктами, вино, ящики с коньяком и пр. Звоню порученцу командующего: что это и кому? Отвечает: «Это от округа министру обороны, ну и вам». Делите, мол, сами. Я к начальнику охраны, Владимиру Сергеевичу Боброву, так, мол, и так, нужно отправить на дачу. Он поясняет, что без разрешения Дмитрия Федоровича ничего брать не имеет права. Выбрал момент, докладываю министру. Он предложил мне присесть, закурил сигарету и обстоятельно разъяснял мне «политику партии и советского правительства», предварительно задав ряд вопросов, типа: а что округ занимается выращиванием фруктов и овощей, производит коньяк и вино, входит ли это дарение в служебные отношения командования округа и министра обороны, и т. д. Поручил на утро пригласить командующего к нему и подготовить подробную справку о состоянии дел в округе. И еще маленькая деталь: попросили, чтобы ему позвонил начальник третьего управления КГБ СССР (военная контрразведка). Утром начальник управления тоже принес министру какую-то справку. После приема у министра командующий вышел раскрасневшимся и расстроенным. Помощнику министра обороны И.В. Илларионову командующий рассказал, что Д.Ф. Устинов подробнейшим образом расспрашивал о ходе боевой подготовки, состоянии техники, воинской дисциплины. При этом удивлялся: откуда министр обороны знает такие подробности и указывает на многочисленные недостатки. Я спросил, не спрашивал ли министр о ваших дарах. «Ни слова» – отвечал командующий и попросил, чтобы мы взяли его «дары» для аппарата министра. Игорь Вячеславович вежливо и тактично пояснил, что Дмитрий Федорович сам никогда ничего не принимает, и нам это тоже не позволительно. Больше с дарами никто не приезжал. Я имею в виду, с дарами для министра обороны и его команды. Для меня это был урок на всю жизнь.