Давным-давно, когда мир только начинал взрослеть, в одном королевстве жил-был король, который больше всего на свете любил розы. Последние годы он и вовсе не покидал сада, позабыв о своих прямых обязанностях, и те легли на плечи его сына. Поэтому внезапное появление короля Тарио на Совете не только удивило, но и испугало принца. Что могло произойти, если король впервые за много лет оставил свой розовый сад?
Кусочек первый
Давным-давно, когда мир только начинал взрослеть, в одном королевстве жил-был король, который больше всего на свете любил розы. Последние годы он и вовсе не покидал сада, позабыв о своих прямых обязанностях, и те легли на плечи его сына. Поэтому внезапное появление короля Тарио на Совете не только удивило, но и испугало принца. Что могло произойти, если король впервые за много лет оставил свой розовый сад? Король же словно не замечал ошеломлённых лиц и настороженных шепотков.
— Сын мой, — с порога, не утруждая себя приветствиями и иными формальностями, провозгласил он, — мы желаем Королеву роз. Сей прекраснейший и редчайший цветок станет подлинным украшением нашего сада и истинной драгоценностью королевства.
У принца застучало в левом виске. Явиться на важнейший Совет — и по такому ерундовому поводу? Король Тарио всё равно что публично признал себя безумным! Слухи-то о его странностях ходили давно, но одно дело слухи, и другое — их полное подтверждение.
— Нам необходима эта роза, сын мой, — продолжал тем временем король. — Без неё мой сад никогда не обретёт завершения.
— Мы могли бы обсудить это немного позже, Ваше Величество? — в виске стучало всё сильнее. Перо в руках треснуло пополам — такая же участь постигла бы даже стальной прут, столько силы было сейчас в руках принца.
— У вас год, сын мой. Год, начиная с этого момента. Если до истечения сего срока вы не предоставите мне Королеву роз…
— То — что? Что тогда произойдёт, ваше Величество?
— Мы не желаем это обсуждать! — король Тарио гордо вскинул седую голову и вознамерился удалиться. Принцу захотелось рывком перемахнуть высокий стол, одновременно приказав, чтобы короля задержали, но это означало окончательно опозорить отца перед придворными. Пришлось сдержаться и ограничиться незаметным знаком страже. Только в коридоре, за закрытыми дверями, гвардейцы осмелились задержать короля, скрестив перед ним древки алебард. Солдаты любили и уважали принца, а ещё — сочувствовали ему, и потому над его приказами не раздумывали.
— Что это означает?
— Отец! — почти выбежавший из зала принц не дал отцу договорить. — Объясниться стоило бы вам, а не мне! За последние восемь лет вы не проявили даже малейшего интереса к делам короны. Для вас не существует ничего, кроме вашего проклятого сада с розами! Вы забыли не только обо мне и моей сестре, вы забыли о своей стране, а это недопустимо для правителя! Я стараюсь, как могу, но ведь официально власть принадлежит вам! Из-за этих цветов вы подвергли наше королевство бедам и неудачам, ведь только сильного владыку Корона Из Дуба признаёт достойным своего благословения. А разве можно считать достойным трона — садовода? Цветочника!
Солдаты старательно не слушали. Принца не единственного до смятения волновала ситуация, при которой величайший артефакт, наследие древности — эпохи, когда ещё существовала магия, — не то, что не используется в полную силу, а попросту бездействует. Ведь принц не был коронован, а король не желал ни передать сыну трон и Корону Из Дуба, ни отвлечься от выращивания роз.
— Сын мой…
— Я не прошу у вас многого, ваше величество. Всего лишь объяснение — ради чего вы предали свою землю и свой народ?
Король поник. Его слова прозвучали так тихо, что ему пришлось их повторить, уже громче:
— Твоя жизнь.
— Что с ней? — удивился принц.
— Это… Поговорим в кабинете. Это… Не совсем публичный разговор.
Принц кивнул. Алебарды расступились, и король ушёл. Принц поспешно вернулся в зал, где извинился перед советниками и министрами за вынужденный перенос заседания. Он мог попросту распорядиться, но его уважали в том числе и за умение понять, когда нужно приказать, а где можно попросить.
Министры и советники тихо гудели: явление короля стало нежданным и вызвало немало пересудов. Что уж тут говорить о его странном заявлении? Потому просьбу принца приняли с пониманием и лёгкой заинтересованностью. Вопреки обыкновению, никто не возразил и даже не задержал мужчину.
Отца принц нашёл в давно не посещаемом королевском кабинете. Немного пахло затхлостью — убирали здесь редко, так как бывали ещё реже, — и вином: король как раз разливал его по бокалам.
— Кашуэ… — впервые за много лет Тарио назвал сына по имени. — Ты ведь знаешь, у нас с твоей матерью долго не было детей.