Шрифт:
Мотоциклисты ворвались в Кунцево на рассвете. Очереди пулеметов с колясок с ходу заставили заткнуться русских автоматчиков, попытавшихся задержать разведроту. То ли русских было мало, то ли они струсили – высланная в окружающий дачу парк разведка обнаружила только одно тело, рядом валялись автомат с круглым диском и фуражка с зеленым верхом.
– Да, Герхард, я вижу, большевики бегут быстрее собственного визга, – фельдфебель, придерживая локтем автомат, присосался на мгновение к фляге.
– Ничего удивительного, Оскар. Сам Сталин давно сбежал, чего ради русским оставаться? Охранять его сапоги? Едем дальше?
– Нет. Обыщите сад, русские могли затаиться. Потом вызовем саперов.
На юге загрохотало – артиллерия взламывала наспех занятые русскими оборонительные позиции, русские отвечали. Автоматчики шныряли по саду, несколько человек со снятыми с колясок пулеметами залегли по периметру дачи.
– Герхард, ты уверен, что это действительно дача Сталина?
– По крайней мере, эта шишка из абвера сказала именно так. Думаю, парни адмирала скоро будут здесь, можешь спросить их сам.
На дороге послышался лязг гусениц, снеся ворота, в сад вломился угловатый «Pz-IV», за ним – два бронетранспортера, из которых выскочила целая группа офицеров от лейтенанта до оберста, [14] замыкающий танк встал снаружи у ворот.
Командир роты отрапортовал прибывшим.
– Лейтенант, вы уверены, что большевики не успели заминировать здание?
– Уверены, герр оберет. Позвольте показать! – Он провел группу абверовцев вокруг главного здания. На площадке около гаража стояла полуторка, кузов которой был забит деревянными ящиками. Три ящика лежали на земле, один раскололся, грязно-белая пыль высыпалась на землю – видимо, они как раз разгружали вот это.
14
Полковник (нем.).
– Аммонал, – гауптман из абвера размял порошок в пальцах, – то, что у русских недостаток взрывчатки, мы знаем.
– Хорошо, – принял решение старший группы, – проходим в дом. Только осторожно. Лейтенант, проверьте здание.
Дверь в прихожую была распахнута, неровный сквозняк чуть покачивал ее с легким скрипом. Первыми вовнутрь проскользнула четверка разведчиков. Они рассыпались по многочисленным переходам и помещениям, топот кованых сапог гулко отдавался в полном безлюдье. Прикрывая друг друга, двое ворвались в небольшую комнату на втором этаже. В углу стояла узкая кровать, застеленная солдатским одеялом. На столе лежала открытая коробка папирос. В углу, около высокого комода, свесив набок голенища, пристроилась пара мягких кавказских сапог.
– Оскар! Ты только посмотри! – Второй обернулся, глаза расширились, – Оскар! Это же сапоги самого Сталина! Вот так шутка! Старый азиат сбежал, похоже, в одних трусах! Если они вообще у него есть! – Он схватил сапоги за голенища.
Тонкая проволочка, проходящая петлей через две небольшие дырочки в одном из каблуков, порвалась, размыкая цепь. Реле в подвале щелкнуло, посылая электрический импульс в разветвленную сеть проводов. Около трех десятков детонаторов одновременно «завели» стокилограммовые ящики с аммоналом в фундаменте дома, в саду, около обоих въездов. Земля дрогнула танк у ворот подпрыгнул и завалился набок. Из разведроты и спецгруппы абвера не уцелел никто.
Полковник Старинов [15] любил добрые шутки.
* * *
Форсирование водных преград – преодоление войсками в ходе наступления водной преграды (реки, канала, водохранилища, пролива и др.), противоположный берег которой обороняется противником. От обычного наступления Форсирование водных преград отличается тем, что наступающие войска под огнем противника преодолевают водную преграду, овладевают плацдармами и развивают безостановочное наступление на противоположном берегу. В зависимости от характера водной преграды (ее ширины, глубины, скорости течения воды и др.), силы обороны противника, возможностей наступающих войск и др. условий форсирование водных преград осуществляется с ходу или после планомерной подготовки.
15
Старинов Илья Григорьевич – известный советский диверсант, один из создателей советских войск специального назначения.
Сколько всего рек форсировал вермахт по пути от Бреста до Москвы – вопрос, конечно, сложный. Впрочем, немецкий Ordnung настолько глубок и всеобъемлющ, что в одной из многочисленных сводок ОКБ, без сомнения, имеется подробная роспись с указанием названия реки, ее ширины и глубины, характера дна и берегов, наличия мостов с их грузоподъемностью, а также с описанием обстоятельств форсирования. Конечно, безусловным чемпионом в этом списке был Днепр – все ж таки три с лишним километра в нижнем течении совсем не шутка. Хотя Десна, Буг, Днестр, Неман, Западная Двина – тоже вполне почетные записи. А уж сколько разных мелких речушек в этом списке – местного значения Камышовок, Каменок да Песчанок – не сразу и сочтешь. Так что технология форсирования, причем с боем, у немцев была отработана на ять.
Конечно, временами случались сбои – русские цеплялись за берега «естественных водных преград», как утопающий за соломинку. Иногда это у них даже получалось, особенно если артиллерии было в достатке. Тогда приходилось маневрировать вдоль реки и форсировать ее там, где оборона послабже.
Московская речка Сетунь – смех, а не речка. Разве что берега заболоченные. А глядишь ты – запнулись.
Капитан Джугашвили, чуть горбясь, пробежал по извилистому ходу сообщения. Над головой неприятно цвиркало, но подсознание отсекало привычные звуки. Все одно «свою» пулю не услышишь, а предостережение – тебя, дескать, обстреливают, командир, поберегись – было излишним. Обстрел был круглосуточным, как осенний дождь. Под ногами хлюпало, кирпичная засыпка была надежно вбита сантиметров на двадцать в глубь болота.