– Это правда, мисс Темпль?

– Ну, конечно, – сказала она, обняв меня одной рукой. – А теперь расскажи мне, кто эта твоя благодетельницей, о которой говорил мистер Брокльхерст? Постарайся не преувеличивать ничего.

Мой рассказ был сдержанным, в нем не было тех эмоций, которые я обычно вкладывала, вспоминая о миссис Рид и его детях, поэтому он произвел более сильное впечатление на слушавших. Я упомянула с благодарностью имя мистера Ллойда, лечившего меня после припадка.

– Я немного знаю мистера Ллойда. Я напишу ему. Если он подтвердит то, что ты рассказала, с тебя при всех будет сняты все обвинения. Что касается меня, Джейн, в моих глазах ты оправдана уже сейчас.

Она поцеловала меня, и я вдруг почувствовала себя такой счастливой! Мне было так хорошо рядом с мисс Темпль!

– А ты, как себя чувствуешь сегодня, Элен? Ты днем много кашляла?

– Не так много, сударыня.

– А боль в груди?

– Мне лучше.

Мисс Темпль встала, взяла ее за руку, сосчитала пульс и тяжело вздохнула. Затем, опомнившись, заставила себя улыбнуться и сказала:

– Ну, сегодня вы мои гости, и я должна принимать вас, как гостей. – Она позвонила.

– Барбара, – сказала она вошедшей горничной, – я еще не пила чаю. Принесите поднос и поставьте две чашки для этих двух молодых особ.

На подносе красовались фарфоровые чашечки, ярко начищенный чайник, приятно благоухал горячий чай и поджаренный хлеб. Мы приступили к чаепитию. Однако для двух вечно голодных детей гренков оказалось очень мало. Мисс Темпль тоже обратила на это внимание.

– Барбара, – сказала она, – не можете ли вы принести нам побольше хлеба с маслом? Здесь на троих не хватит. Барбара вышла, но вскоре вернулась.

– Сударыня, миссис Харден говорит, что она прислала обычную порцию.

Миссис Харден была экономкой в школе, этой женщине мистер Брокльхерст очень доверял.

– Ну, хорошо, – отозвалась мисс Темпль, – мы постараемся обойтись, Барбара. – И, когда девушка ушла, она пояснила, улыбаясь. – К счастью, я могу вас угостить еще кое-чем.

К столу мисс Темпль предложила большой сладкий пирог. И чаепитие превратилось в настоящее пиршество. Затем, убрав чашки в сторону и устроившись поудобнее, мисс Темпль и Элен начали разговор, присутствовать при котором было для меня действительно большой честью. Они говорили о прочитанных книгах, о литературе, истории. Мне было очень интересно. Однако беседу прервал колокол, возвещавший о том, что пора идти спать. Благословив нас, Мисс Темпль обняла каждую и проводила до дверей. С большой неохотой она оторвалась от Элен, провожая её тревожным взглядом.

Неделю спустя пришел ответ от мистера Ллойда, в котором он подтвердил мою невиновность. Собрав всю школу, мисс Темпль объявила, что провела тщательное расследование, в результате чего выяснилось, что Джейн Эйр оговорили, и она счастлива, что может заявить перед всеми о моем полном оправдании. Наставницы окружили меня. Они жали мне руки и целовали, а среди учениц пробежал шепот удовлетворения.

Итак, я была оправдана. Теперь я могла спокойно погрузиться в учебу, доказать всем, что у меня есть способности. Я упорно трудилась, и мои усилия увенчались успехом. Уже через две-три недели я была переведена в следующий класс, а меньше чем через два месяца мне было разрешено начать уроки французского языка и рисования. Я была счастлива.

Прав был Соломон, когда сказал: «Угощение из зелени, поданное с любовью, лучше, нежели откормленный бык, заправленный ненавистью».

Теперь я уже не променяла бы Ловуд со всеми его лишениями ни на какое богатство мира.

Приближалась весна, и трудности жизни в школе уже не так остро ощущались. Зимние морозы ослабели, снег практически растаял, ветра потеплели. Мои бедные ноги, обмороженные и распухшие в холода, начали заживать под действием ласкового апрельского солнца. Однако лесная долина, в окружении которой расположился Ловуд, рождала ядовитые туманы, а те в свою очередь становились причиной многих заболеваний. Вот и сейчас началась эпидемия тифа, унесшая немало жизней из нашей школы, тем более что болезнь легко косила истощенных неполноценным питанием воспитанниц. В конце концов, Ловуд практически превратился в больницу. В этих условиях уроки были прерваны, правила распорядка соблюдались менее строго, и те немногие, что еще не заболели, пользовались неограниченной свободой.

Для того, чтобы болезнь не распространялась, здоровых отправляли к родным или друзьям, однако, многие уже были заражены и умирали дома. Тех, кто умирал в школе, хоронили быстро, так как оставалась опасность распространения эпидемии. Многие из работников школы поспешили покинуть Ловуд. В их числе была и экономка Ловуда. На её место заступила кухарка, которая кормила нас досыта и довольно вкусно. Надо сказать, что её никто не контролировал в этом смысле, так как ни мистер Брокльхерст, ни его семейство не решались даже приблизиться к Ловуду.

Теперь распорядок дня состоял из прогулок и приемов пищи. Я больше всего любила бродить вдоль ручья вместе с моей новой подругой Мери-Энн Вильсон. Это была умная, наблюдательная и веселая девочка. В её обществе мне было просто и легко, потому что она никогда не указывала мне на мои недостатки. В общем, мы с ней прекрасно ладили.

Не подумайте, что я забыла об Элен Бернс. В моей душе продолжало жить чувство привязанности к ней, такое сильное и нежное, какое я потом редко испытывала. Однако она была больна и несколько недель уже не показывалась. Ее не положили в лазарет вместе с тифозными больными, потому что у нее был туберкулез, а не тиф. У меня не было ни малейшего представления о том, насколько опасна эта болезнь.