Наверное, от переполнявшего ее возмущения или от того, что я посмела ей возразить, Глория ошеломленно смотрела на меня и молчала.

— А что касается чистоты крови, — продолжала я, воспользовавшись ее растерянностью, — Вы легко простили своего племянника, за то, что он, следуя Вашей логике, «испачкал» кровь своего рода, но презираете невинных детей, которые появились на свет и самим фактом своего рождения «запятнали» себя. Представители аристократии, беззастенчиво пользуясь занимаемым положением, самым наглым образом позволяют себе обвинять в своих же ошибках беззащитных людей. Очень удобно, не находите?

Последние предложения я произнесла с сарказмом, больше похожим на насмешку.

— Не Вам меня обвинять, — произнесла леди Глория. — Совсем недавно Вы отказывались заботиться о собственном сыне!

Значит, во время моей болезни за ребенком ухаживала тетушка, но что значит «отказывались заботиться»? Кажется, не слишком приятное о себе мне еще предстоит узнать.

— Я благодарю Вас за заботу о моем сыне и, какие бы разногласия не возникали между нами, никогда не забуду об этом, — примирительным тоном сказала я.

— Последствия Вашего необдуманного поступка могут отразиться на Вашем муже. Будьте готовы к тому, что общество осудит Вашу выходку, — уже с меньшим сопротивлением ответила тетушка.

— Полагаю, мой муж имеет достаточное влияние при дворе, чтобы не позволить кому-то указывать ему, тем более диктовать что-либо, — продолжала убеждать ее. — У меня, к сожалению, нет опыта, но уверена, что Вы смогли бы помочь облечь это в приемлемую форму. Если, конечно, согласитесь.

— Можете не сомневаться, без меня у Вас ничего не получится, — выразила свое согласие пожилая дама.

— Благодарю, леди Глория.

Я посмотрела на профессора, который вместе с лекарем с интересом следили за нашей перепалкой. Увидев в моем взгляде ожидание ответа на ранее заданный вопрос, он сказал:

— Я долгие годы занимался научной деятельностью и, если быть откровенным, соскучился по преподавательской работе. Поэтому, буду рад на время сменить род деятельности, полагаю, мне даже будет полезно пообщаться с детьми.

— Вы не будете возражать, если некоторые уроки я буду посещать вместе с ними?

— Пожалуйста.

— Господин Бернет, — обратилась я к лекарю, — мне ведь это не может навредить?

— Наоборот, — с долей превосходства в голосе ответил он, — Вам это будет полезно.

— Бесполезная трата времени! Никакое обучение Вам уже не сможет помочь, Ирэйна, — поставила точку в нашем разговоре тетушка.

Беседа с начальником стражи Ренке тоже сложилась удачно. Выслушав, он сказал, что самому с детьми ему заниматься некогда, но он выделит человека, который будет обучать мальчиков на специальной площадке. Он не возражал против того, что я иногда буду наблюдать, как проходят уроки, разумеется, находясь за пределами площадки.

Я сидела в малой гостиной и, немного волнуясь, ждала приглашенных. Первым вошел Людвиг, за ним потянулись остальные, они входили парами: ребенок и мать. Сначала вошел Вилсон, затем его родительница, это была крепкая светловолосая женщина с приятными чертами лица. Следом вошел одиннадцатилетний Артур, держа за руку свою матушку, было очевидно, что ведущий в этой паре именно сын. Артур был похож на брата, точнее на отца, такие же темные волосы и карие глаза.

Последними вошли Мэри и десятилетняя Герта, У обеих были зеленые глаза, только у Герту украшали темные вьющиеся волосы, а Мэри отличалась рыжей копной.

Похоже, что цвет глаз по отцовской линии передавался только мальчикам.

Я предложила всем сесть, а потом обратилась к ним, посмотрев каждому в глаза:

— Вилсон, Артур, Герта! Как вы отнесетесь к тому, чтобы начать учиться разным наукам здесь в замке?

В ответ — тишина, ну, хотя бы никто не возразил и то ладно, я продолжила:

— Я поговорила с профессором Кремингом, и он согласился преподавать вам некоторые предметы, я также договорилась с начальником стражи замка господином Ренке о занятиях с оружием для мальчиков, ну а с Гертой мы найдем, чем заняться, пока вы с мечами упражняетесь. Вот только на настоящий момент Вилсону ничего не могу предложить в плане обучения живописи, ты рисуешь пока лучше всех в замке. Так как, вы согласны?

— Но почему? — спросила Мэри, мама Герты, в глазах которой я увидела робкую надежду.

— Потому что в этих детях течет кровь Монсервилей, значит — они достойны лучшего, — твердо сказала я и снова стала ждать.

Первым поднялся Вилсон и произнес:

— Я бы хотел учиться, но мне, наверное, уже поздно.

— Учиться никогда не поздно, — ответила я избитой, но такой актуальной во все времена фразой, — я рада, что ты согласен, Вилсон.

— Я тоже согласен, я тоже хочу! — воскликнул Артур, вскочив на ноги.