Голым отплясывает дикий народный танец и валится в койку.

И в этом сне, в этой помойной яме

Он замирает в позе зародыша и ему, наконец, не страшно.

Вот человек в образе и подобии обезьяны —

Яркий персонаж пятиэтажного зоопарка нашего

***

В сумраке неустойчивой тишины

Взгляд, то ли в тумане, то ли в болотном иле.

Смотрит, как опускают в могилу гроб жены

И предлагает присутствующим голыми станцевать на её могиле.

Сельское кладбище, покосившиеся кресты.

Вой проходящей невдалеке электрички.

Тесть, молча, снимает с себя в горошек трусы

И расстегнуть помогает тёще розовый лифчик.

В дикой присядке, они нараспев повторяют громко.

Каждое слово лицо искажает сложной гримасой:

«В мясе, страдающем живёт паразитом душонка,

Но зачем же душонка нужна здоровому мясу?».

Люди танцуют, землю пятками разбивая.

Вместе с воронами песни слагают хором.

А из проломов земных с ужасом наблюдают

Те, кто недавно были одними из этих танцоров.

Так наполняются тьмой безжизненной сумерки.

С кладбища возвращаются тени в изнеможении.

И до утра поминать они будут тех, кто еще не умер.

Молча, не зажигая свет в неотапливаемом помещении.

***

У нее был классный череп,

Правильной формы, почти со всеми зубами.

На запястьях вились браслетами черви.

Она вся состояла из таких креативных деталей.

Мы выглядели не так шикарно.

Правда, у Яши бланж под глазом

Сиял гордо, как кокарда.

Да, еще Булкин был педерастом.

Нас объединяла одна идея,

А именно мистический реализм.

Мы запоем читали Мамлеева.

Это был сознательный, коллективный аутизм.

Уход в духовные катакомбы,

В мистику первого слова, в зрачок позднего Ботичелли.

Она вспыхнула перед нами атомной бомбой.

У нее был классный череп.

Булкин, вынув из ноздри палец,

Потухшим голосом объявил всем:

– Всё, доигрались.

Готовимся к жёсткому БДСМ.

Жёстко получилось, по полной программе,

Жёстче, чем Напалм Дэз.

Мы даже подумали тогда с пацанами,

Что это и есть полный пиздец.

Через полгода, выйдя из дурки,

Мы разошлись в разные стороны.

Чтобы больше никогда не встречаться друг с другом.

Не люблю вспоминать эту историю.

***

Эта история произошла совсем недавно:

В подземке «Площадь Льва Толстого»

Я познакомился с чернокожей американкой

Сарой Ивановой.

Это мне показалось забавным,

Спросил: «Вот из йо нейм, миссис?»

В ответ она меня послала на хуй,

Но, присмотревшись внимательно, предложила выпить.

Позднее, анализируя хронологию попойки,

Вспомнил немаловажную деталь, а именно:

Когда мы подходили к барной стойке,

Мне захотелось повеситься неожиданно.

Десятипудовая Клава, подавая пельмени,

Водку и стаканы,

Неожиданно спросила: – Вы не читали демонологию Ремми?

– Не читали.

Следует рассказать о Сариной биографии,

Вернее о том, почему она Иванова.

Всё просто: отец мелкий менеджер русской мафии,

Мать наркоторговка из Вашингтона.

Рассказывая о себе, я опустил детали —

Родился, женился и прочие бредни.

Сказал просто: мама анархия,

Папа стакан портвейна.

Нам славно в этом сортире сиделось,

Пока к нашему столику не подошла сволочь.

Я не успел послать его в промежность.

Пробила полночь.

Можно сказать, что я был поддатый,

Но, поверьте, я собственными глазами видел это:

С двенадцатым ударом часов сволочь обернулась бородатым

Поэтом.

Из глубины зала блеснуло стекло.

Приглядевшись, я вздрогнул невольно: