– Ведь это не означает, что я непременно заразилась, мы …

– Глупости! – На бледном лице незнакомца обозначились морщинки, а подведенные тушью глаза смотрели зло и озабоченно. – Это все сказки! Если ты с ним спала, – он сделал паузу и придвинул свои серые глаза вплотную к лицу Дженнифер, – то ты тоже больна. И нечего надеяться на чудо! Чудо здесь то, что ты встретила меня, а я знаю, как тебе помочь!

Девушка не могла представить, какую помощь может предложить ей этот странный человек. Если болезнь неизлечима, то надеяться не на что. В конце концов, она сама виновата! Джен почувствовала, как запоздалое раскаяние слезами подступает к горлу, и поморщилась, желая отпугнуть непрошенные слезы. Незнакомец, все еще стоявший напротив нее, смягчился, его лицо подобрело, взгляд стал отеческим.

– Бедная девочка, – тихо проговорил он и обнял Джен за плечи. – Так тяжело быть в такой беде совсем одной. – Ее больше не удивляло, что он знает такие подробности ее жизни: она действительно сирота с детства, родители отдали ее в приют совсем маленькой. Сейчас, в свои двадцать пять лет, она как никогда чувствовала свое одиночество. Может быть, поэтому она так легко позволила мимолетному впечатлению обмануть себя этой ночью?..

– Пойдем, по дороге я расскажу тебе, чем могу тебе помочь.

Джен поддалась мягким худым пальцам, и медленно пошла к выходу из прилегающего к клинике парка.

– А как же Камилла! – вдруг испуганно вскрикнула она.

– Камилла? – Опять незнакомец сказал это так, словно отлично знал, кто такая Камилла. – Ты позвонишь ей из замка. Или напишешь письмо.

– Из замка? – Джен была уверена, что ослышалась.

Мужчина откинул со лба белокурую осветленную до мертвенной белизны прядь и тихо засмеялся.

– Я же сказал, все тебе расскажу по дороге.

Душераздирающий трезвон заставил Микки подскочить в кровати и в срочном порядке отпустить в небытие голую сексапильную брюнетку, которой он только что настойчиво объяснял, почему сексапильные брюнетки не должны носить одежду. Чертыхнувшись, он нащупал на тумбочке будильник и с размаху швырнул его об пол. Но нестерпимое дребезжание продолжилось. Сообразив, наконец, что с брюнеткой его разлучил вовсе не будильник, Микки нажал кнопку «ответить» на дисплее мобильного телефона.

– Эй, Мик! – Микки узнал радостный голос Тео, гитариста из группы. – Через двадцать две минуты репетиция нашей старой доброй «Бэнд ов лайверс», а от барабанщика и его волшебных палочек ни следа.

Микки уткнулся лбом в подушку и что-то промычал. Голос из трубки озабоченно поинтересовался, в чем дело, после чего Тео удосужился внятного ответа:

– Прости, дружище, буду через пятнадцать минут.

За обозначенные пятнадцать минут барабанщик успел немало: пропрыгал на одной ноге, натягивая на другую джинсы, из спальни в ванную, затем важно прошагал с зубной щеткой во рту к холодильнику, и через десять минут с бутербродом в зубах и нотной тетрадью и палочками под мышкой садился в такси. Репетиции часто включали в себя пару алкогольных коктейлей, чтобы пробудить в музыкантах чувство ритма, поэтому на своей машине Микки туда не ездил. Устроившись на заднем сиденье такси и назвав адрес, он с аппетитом откусил от бутерброда внушительный кусок.

– Простите, – нарушил его блаженство таксист, – но это нельзя.

– Фто? – с набитым хлебом ртом не очень-то удобно разговаривать.

– Вы накрошите в салоне. – Водитель – педантичного вида индус – с тревогой смотрел на Микки через зеркало заднего вида.

Пришлось проглотить то, что он успел уже откусить. Секунду он колебался, куда деть остальную булку, чтобы водитель не высадил его на полпути, и не придумал ничего лучше, чем запихнуть в рот все, что осталось от бутерброда. Эта находчивость чуть не стоила Микки жизни: коварный кусок не желал проваливаться в желудок и стоял комом где-то в пищеводе. Наконец, он добрался до студии и выпил залпом пол литра воды. Завтрак, хоть и не без приключений, но был засчитан.

Ребята уже все были в сборе. Помимо Микки в «Бэнд ов лайверс» входило еще четыре музыканта: девушка по имени Кейт (вокалистка) – двадцативосьмилетняя анорексичная блондинка с розовыми прядями в пушистом хвосте, пирсингом в носу и правой брови и многочисленными татуировками, постоянно одетая в причудливые гольфы, перчатки, растянутые майки с черепами и драные джинсовые шорты или мини юбки; гитарист Тео – двадцать шесть лет, худощавый блондин, вертлявый и суетливый в движениях, но мастер гитарного соло. Его подростковая фигурка смотрелась порой нелепо, когда он держал в руках гитару – внушительных размеров электрический инструмент, но стоило ему настроиться на нужный лад, как его мастерская игра покоряла фанатов с первых аккордов – то, что он выделывал с гитарой на сцене напоминало больше бурную ночь с любимой женщиной. Джонни, бас-гитарист, был в команде самым взрослым – ему было тридцать пять. Высокий, суровый, с аккуратно выбритой испаньолкой, которая делала его подбородок еще более квадратным и внушительным, он был настоящим гигантом. Шутливая ласковая кличка «Джонни» закрепилась за ним, когда он стал носить исключительно кожаные косухи и жилетки, дополненные тремя – четырьмя килограммами металлических клепок. Рамос – клавишник, двадцать восемь лет. Привлекательный, но, несмотря на это, романтик и однолюб. Светлые волосы, собранные в хвостик, орлиный гордый профиль, мрачные татуировки, нарочитая свобода стиля, небрежная сексуальность его образа, созданная пиджаками на голое тело, сделала его лицом группы для женской половины фанатов. Также Рамос писал стихи, в чем ему помогала Кейт. Между ними сложились прочные приятельские отношения, но если им случалось работать над текстами вместе, то волей-неволей закрадывались подозрения на счет их чисто приятельских отношений.

Микки пожал ребятам руки в два касания – ладони и локтя, нежно, по-братски стиснул Кейт и разразился соло на своей барабанной установке, под конец выступления сильно двинув по «бочке» и пошипев крэшем. Драмкит был хороший – акустическая установка с электронными компонентами, с которой можно было и репетировать, и записывать музыку, и выступать на концертах.

– Начало слащавенькое, а так – очень даже неплохо! – Похвалил импровизацию Тео и протянул Микки нотный лист. – Давай с ритмом определимся.