– Это очень серьезно? – с полувсхлипом произнесла Жанна Валерьевна.

Алене показалось, что кровь в жилах в одно мгновение заледенела.

– К нему можно? Мы прямо сейчас приедем!.. Что-нибудь нужно? Деньги, какие-нибудь лекарства?… Хорошо.

Жанна Валерьевна обессиленно откинулась на спинку стула, все еще сжимая телефон в руке. Потом перевела горестный взгляд на Артема и со стоном произнесла:

– У дедушки час назад случился инсульт. Он очень плох. Сейчас в больнице, но… Собирайся, Тема, поедем к нему.

«Наверное, это отвратительно – радоваться, что у отца Жанны Валерьевны несчастье», – думала Алена. Да она, в общем-то, и не радовалась, и даже от всей души сочувствовала старику, который всегда казался таким бодрым и полным жизни. Но… Узнав, что беда случилась с ним, а не с Максимом, испытала колоссальное облегчение, хотя ее все еще потряхивало изнутри от нескольких секунд пережитого ужаса.

Сразу после завтрака начались поспешные сборы. Вера помогала укладывать сумки, Артем бубнил: «Куда так много?», мачеха заполошно носилась по дому и пыталась дозвониться до Дмитрия Николаевича, но тот предусмотрительно отключил телефон.

Отец Жанны Валерьевны после ухода на пенсию переселился в поселок в ста километрах от города. Подальше от смога и суеты. Отгрохал там себе особнячок и жил припеваючи практически на лоне природы. И вот теперь инсульт. Нежданно-негаданно. Из обрывков разговоров Алена поняла, что старика поместили пока куда поближе – в поселковую больницу, но Жанна Валерьевна уже прикидывала, куда и как его перевезти.

В конце концов они уехали. Внезапно стало пусто и тихо. Поначалу еще из кухни доносилось негромкое позвякивание посуды, но потом и Вера куда-то исчезла.

Тишина и одиночество, в сущности, Алену не напрягали совершенно. Она и забыла о тех временах, когда у нее были друзья, подруги, приятели. Забыла, как это – делиться своими мыслями и чувствами с кем-то, выслушивать чужие секреты, да просто сплетничать. Прошлым летом, после возвращения из Лондона, она встречалась с девчонками из детдома. Те поступили в колледж, кто – на парикмахера, кто – на кулинара. Рассказывали с упоением, наперебой, с какими видными парнями признакомились и даже успели вместе «офигенно» отдохнуть на Лягушачьем острове. Жарили сосиски на прутьях, играли в карты на раздевание, потом, само собой, в бутылочку. Ну а дальше – по накатанной.

Алена слушала про это «офигенно» и понимала, что между ней и подружками пропасть. Ей неловко было от их интимных откровений и еще более неловко оттого, что сама она лето провела в Гринвиче.

С девчонками она встречалась в дешевенькой кафешке – те выбрали место. Уверяли – классное. «Классное. Только клеенки на столах немытые», – добавила про себя Алена, заметив пятна и крошки.

По соседству глушили пиво незнакомые парни. Шумные, веселые, матерились через слово и взрывались таким хохотом, что окружающие вздрагивали. Потом приметили рядом девочек и началось: что скучаете, красопеточки? Давайте скучать вместе. Девчонки для виду поломались, но согласились присоединиться. Алена наскоро простилась, насочиняв про срочные дела, обещала не теряться – и скорее домой, понимая, что больше она, видимо, с подругами и не встретится.

Отец приехал лишь поздно ночью – пьяный, веселый, зацелованный и пропахший женским парфюмом. Разговаривать с таким бессмысленно. Он и новость-то про тестя воспринял как-то несерьезно. Повращал остекленевшими глазами, растянул и оттопырил нижнюю губу, пару раз кивнул и ушел к себе.

Утром, правда, расспросил Алену, Веру, позвонил Жанне Валерьевне, еще с кем-то связывался насчет «лучшего врача». Но все равно видно было, что не расстроен и даже не огорчен. Мурлыкал что-то под нос за ужином. Такое отношение покоробило Алену. Наверное, потому неожиданно для самой себя она все-таки решилась.

– Папа, я хочу у тебя кое-что спросить, – начала она, а у самой внутри все так и задрожало от волнения.

– Да? – взглянул он благодушно, приподняв брови.

– Ты взял меня из детдома, чтобы на выборах победить?

В первый миг он заметно растерялся. Моргал, недоуменно хмурился. Потом помрачнел, напрягся.

– Кто тебе такое сказал?

– Артем, – честно призналась Алена.

Это заявление окончательно его обескуражило.

– Ар… Артем? Наш Артем?

– Да. Он сказал, что на самом деле ты и знать меня не хотел. И если бы не журналисты и не выборы, то ни за что не взял бы меня. Что все это выдумал твой помощник. А тебе просто надо было поднять рейтинг.

С минуту отец молчал, глядя куда-то вбок, потом глухо произнес:

– Не ожидал я от Артема такого, если честно.

Отец как будто вмиг осунулся и даже постарел. И взглянул на нее как побитый пес. Взглядом этим он словно просил: «Будь же милосердна, пожалуйста!» В этот момент она сама себя ненавидела, потому что чувствовала, подспудно, неосознанно, что может разрушить все, причинить боль и ему, и себе, но остановиться уже не могла.

– Так это правда?

Он не отвечал, но смотрел так, что и ответа не требовалось. Но она все равно ждала. Чего ждала? Лжи его? Чуда? Каких-то оправданий и объяснений? Глупая…