Шрифт:
— А не сыграете ли вы критику чего-нибудь новенького, свеженького, интересного?
Втайне дурак надеялся, что кто-нибудь продолжит былину бояна Вохи о нем. Но вышло по другому. Гусли взял Кудряшкин, откашлялся и запел:
Как напилися в трактире нонче три богатыря,Зелено вино хлебали, времени не тратя зря.Как решили они подвиг богатырский совершить,Как пошли к собаке-князю позволения просить...Молодежь захихикала, Иван потер затылок.
А у князя гость незванный — старый дядька Черномор,На Илюху, на Алеху, на Добрынюшку попер:Мол, ругали, слышал, князя, повели ты их казнить,Ясны головы хмельные с плеч широких отрубить.А Илюшка был поддатый, а Добрыня пьяный был,А Алешка улыбался, ни хрена не говорил.Нету силы богатырской, всю пропили в этот день,И Гапон, коварный попик, на плетень набросил тень.Посадили их в подвалы, заковали в кандалы,Может, головы отрубят, пока силы их малы.Не видать им больше света и хмельна вина не пить,Вы не ссорьтесь лучше с князем, все равно не победить!..Кудряшкин откашлялся еще раз и смущенно объяснил:
— В последней строчке — это мораль. А когда богатырям головы отрубят, я еще немножко напишу.
Опрометью выбежал Иван-дурак из избы-читальни. Оттолкнул зеленоволосого, объясняющего Гнедку различия между галопом и рысью, и вскочил на коня. Выручать надо братьев-богатырей!
Глава шестая, в которой Иван торгуется за полцарства
Догадлив был поп Гапон. Действительно, не прошло и часа после тайного визита Черномора к Владимиру, как в палаты княжеские ввалились три богатыря. Покачиваясь и помогая друг другу не упасть, встали они пред ясны очи переодевшегося в полосатую пижаму Красна Солнышка.
Добрыня Никитич сделал шаг вперед и, галантно поклонившись, обратился ко владыке земли русской:
— Дело в следующем, княже. Хотим в твою честь подвиг совершить. — Однако поклон не прошел ему даром: произнеся эту фразу, он оступился и рухнул на пол.
— Да ты, брат, пьян! — вскричал князь, якобы удивленно.
— Князь! — вопреки очевидности оскорбился за друга Илья, — как ты мог подумать?! Добрыня ранен! То есть, тьфу! Добрыня ранен. В бою с гвардейцами Гапона.
— С какими гвардейцами?! — изумился Гапон. — Нет у меня никаких гвардейцев!
— Нет, так будут, — уверенно заявил Алеша, — ты давно о своей гвардии тайно мечтаешь.
— Откуда знаешь? — удивился Гапон.
— Телепатия, — объяснил Алеша.
— Телепатия! — взъярился князь, — телепатия, говоришь?! У нас, между прочим, тоже телепатия! Вот она-то мне и подсказывает, что только что вы меня в кабаке собакой кликали!
— У тебя, князь, телепатия неправильная, — предположил Алеша.
— Да хрен с ней, с телепатией, — махнул рукой Владимир, — у меня тридцать три богатыря в свидетелях.
— И как же мы теперь, княже? — не очень вразумительно, но до крайности горестно спросил Добрыня, пытаясь подняться на четвереньки.
— Как, как, — столь же горестно ответил Владимир, — головы будем рубить, вот как.
— Головы рубить, эт хорошо, эт по-нашему, — встрепенулся уснувший было стоя Илья Муромец, — кому рубить?
— А вам, кому же еще, — радостно сообщил Гапон. — Тебе первому.
Илья нахмурился, напряженно соображая. Наконец сказал:
— Не, мне не смогу. Размахиваться несподручно.
— А если кого другого попросить? — все с той же радостью в голосе осведомился Гапон.
— Другому не позволю, — подумав, ответил Илья, — а сам не могу. Несподручно.
— Не позволишь?! — с внезапной свирепостью взвизгнул Гапон. — А вот сейчас проверим! Эй, стража, взять их!
Стражники двинулись было опасливо к богатырям, но остановились, услышав обращенные к попу слова князя:
— А ты че это тут раскомандовался?! Мантию, жулик, выиграл, и все уже?! Вот заведешь свою гвардию, тогда и командуй! Понял? — И, повернувшись к стражникам, скомандовал сам:
— Эй, стража, взять их!
Стражники искательно посмотрели на Гапона. Тот незаметно махнул им рукой, мол, делайте. Стражники придвинулись вплотную к богатырям.
— Только тронь! — рявкнул Илья, выставляя перед собой меч булатный. Но меч перевесил, и Илья упал лицом в направлении вытянутой руки. И упал он прямо на все пытавшегося подняться Добрыню. Тот жалобно пискнул и затих. Затих и Илья. А еще через мгновение, обнявшись, они сладко посапывали на полу.
— Эх, ребята, — укоризненно протянул Алеша Попович и сел на пол рядом с ними.