Маэстро Салазар полюбовался находкой, затем нахмурился.

– Угорь обычно так всегда и поступал, – сказал он, сунув за пазуху мешочек с вышитым золотой нитью вензелем маркиза Альминца. – Кошель с мелочью оставлял там, где в первую очередь станут искать, а остальное запрятывал куда тщательней.

Я с шумом выпустил из себя воздух и оглядел мансарду. Герхардианцы не могли потратить много времени на подготовку, любое выбранное ими место должно быть достаточно очевидным. Я задумчиво посмотрел на шаткую половицу, под которой и сам намеревался обустроить тайник, с помощью кинжала вынул ее и достал фолиант в солидном кожаном переплете.

С недоброй усмешкой кинул книгу на кровать, вновь пошарил рукой в зазоре между досками и на этот раз выудил стопку листов. Непонятные записи заинтересовали меня несказанно больше, я отошел с ними к столу, разложил перед собой и тут же помянул ангелов небесных.

Черно-красные прыгнули выше головы. Они подложили в тайник формулу изгнания эфирных червей!

Святые небеса, а ведь отыщется немало свидетелей, которые дадут показания о моем интересе к этим предосудительным знаниям! И что самое поганое – я не мог просто взять и спалить бумаги в огне, пусть даже те и подтверждали мою причастность к убийству маркиза Альминца.

– Что там с книгой, Уве? – спросил я слугу, который вовсю шуршал страницами фолианта.

– Какие-то «Размышления о нереальности нереального», – сообщил паренек.

Меня чуть удар не хватил. На миг я просто остолбенел, затем выдавил из себя:

– Что… – но тут же сорвался с места, подскочил к Уве и вырвал книгу у него из рук.

Никакой ошибки! Аккуратно выведенная на титульном листе надпись гласила: «Размышления о нереальности нереального за авторством профессора философии Алфихара Нойля». Наличествовал и экслибрис маркиза.

Но откуда?! Откуда герхардианцы узнали о моем интересе к этому сочинению?!

О формуле призыва эфирных червей мог проболтаться мастер Волнер или монах-переводчик, но об этой книге я не говорил никому! Ангелы небесные! Да с такими уликами я бы и сам не поверил в собственную невиновность!

– Как вижу, эта книга тебе знакома, – многозначительно заметил маэстро Салазар. – Кто-то из добрых братьев успел неплохо тебя изучить. Может, даже забрался в голову…

Микаэль встал так, чтобы не упускать из виду Марту, его худые и длинные пальцы поглаживали рукоять шпаги.

– Запойный скопец! – выругалась девчонка, поскольку намек у маэстро вышел прозрачней некуда.

Брошенное ведьмой оскорбление заставило Микаэля побагроветь, и он уже начал вытягивать шпагу из ножен, но я со всего маху грохнул книгой о столешницу.

– Довольно!

Уве вздрогнул и недоуменно захлопал глазами, маэстро Салазар оставил шпагу в покое, а Марта отвернулась от него и отошла к окну.

Выдвинутое в отношении девчонки обвинение не было лишено смысла. Дознаватели черно-красных вполне могли разговорить ее, прежде чем послали за мной, поэтому побег и прошел столь гладко. Но Марта не имела ни малейшего представления о попытках раздобыть трактат о нереальности нереального! Лишь двое знали об этом, и оба они не покидали пределов империи.

Да и ментальные блоки по-прежнему охраняли разум, мысленные печати не были повреждены. Я никому не мог рассказать о своих интересах ни в здравом рассудке, ни в бессознательном состоянии.

Я несколько раз кивнул и прошелся по мансарде, собираясь с мыслями. Покоя не давал вопрос, каким именно образом герхардианцы намерены навлечь на меня подозрение в убийстве маркиза.

– Могли они что-то подкинуть на место преступления? – сам у себя спросил я и нахмурился. – Микаэль, Уве! Вы были там – не заметили ничего подозрительного?

Слуга растерянно покачал головой, а вот маэстро Салазар пожал плечами.

– Маска там дурацкая валялась, что-то подобное было и у тебя.

– Такие есть у половины города, – покачал я головой.

– Надо вернуться на Рыцарский холм и поискать улики, – развел руками Микаэль. – Других вариантов нет.

Уве испустил тягостный стон. Он еще не сообразил, что в случае моего осуждения и сам отправится на эшафот. И если мне отрубят голову, то его ждет не самая быстрая смерть в петле, а то и пытки с последующим четвертованием.

– Вернуться?! Микаэль, как ты себе это представляешь? На холме засели солдаты! – напомнил я.

– Их там уже может и не быть. Проклятье! Не стоило отвлекать бунтовщиков от резиденции маркиза! – вздохнул маэстро Салазар. – Мы суетимся и смешим судьбу, точь-в-точь как заяц, что попал в петлю!

– В силок, – негромко произнесла Марта. – Не в петлю, а в силок.

Я стиснул голову в ладонях и постарался представить, будто вновь вхожу в зал с распростертым на полу телом. С помощью наставлений, почерпнутых на страницах «Лабиринтов бессознательного», мне пусть и не сразу, но все же удалось восстановить в голове картинку произошедшего. Куда сложнее оказалось выделить наиболее важные детали.