Закрыв глаза, она отдалась его торопливым рукам, которые, выщупав грудь и плечи, скользнули вниз, задержались на животе и упали дальше, вызвав у нее протяжный, приглушенный стон.

– Юрочка, Юрочка, – шептала она, – не надо, Юрочка… Сюда могут войти-и…

– О-о, черт! – скрипнул зубами Трутнев и ослабил объятия. – Я уже не могу, Нел, сидеть и смотреть на тебя. Это каторга, м-м-м… это… это…

Он опять начал тискать ее, но Нелли уже овладела собой и твердо отстранилась.

Потом она вновь сидела за столом, боясь поднять на соседей взгляд: Нелли казалось, что все смотрят только на нее, прекрасно догадываясь, куда и зачем она ходила с Трутневым. Запоздалый стыд и удивление самой себе переполняли ее.

«Все, я развратница, – сидела и думала Нелли, с пьяным безразличием уставясь перед собой. – Низкая, грязная развратница. Мне мало одного мужа, мне подавай еще и еще… Ну и пусть! – вдруг разозлилась она. – Пусть это так! Все равно он не приехал, а обещал…»

Вспомнив Бурлаева, она тут же встряхнулась, подняла глаза и смело обвела взглядом бушевавшее застолье. Нет, думала она, никакая я не развратница. Это все потому, что его нет здесь. А будет он – и все станет хорошо. Она улыбнулась и тут же поймала ободряющий взгляд Трутнева: мол, вот и молодец! Надо улыбаться, надо ждать – скоро нам будет так хорошо!

Когда начали расходиться из-за стола, Трутнев шепнул ей на ухо:

– Подожди меня на улице. В автобус не садись – мы поедем на другой машине…

Она вышла на улицу с твердым намерением сразу же сесть в автобус. Была уже ночь. Ярко светили звезды. В ветвях деревьев кувыркалась ослепительно белая луна. По темной аллее навстречу ей на большой скорости неслась машина. Ослепив Нелли, испуганно отступившую в сугроб, машина резко затормозила, распахнулась дверца, и знакомый голос решительно сказал ей:

– Садитесь, пожалуйста, к нам…

Она тихо рассмеялась, стараясь разглядеть говорившего, ничего не увидела и подала руку в темное тепло машины.

– Гони, Коля, к Домику лесника! – сбоку от нее приказал голос…

– Есть…

Просто чудо, что вы в эту минуту оказались здесь, – сказал Бурлаев, чей профиль она уже хорошо различала рядом с собой.

– Я знала, что вы приедете…

– Вот как?..

– А вы разве об этом не знали? – смело спросила она.

Он засмеялся, откидываясь на спинку сиденья, потом спокойно и твердо сказал:

– Знал…

И мчалась машина по пустынной ночной трассе, выхватывая из темноты деревья и кустарники. Мелькали за боковым стеклом высокие снежные отвалы, километровые столбики, неясные тени близкой тайги. Потом они свернули на узкую лесную дорогу, и тайга подступила вплотную. Огромные еловые лапы, прогнувшись под снегом, казалось, тянулись к машине в напрасном усилии ее остановить. Иногда мелькали корни вывороченных деревьев: переплетенные в причудливый рисунок, они напоминали собою силуэт огромного спрута. Нелли всерьез казалось, что машина увозит ее от всего случайного и плохого к совершенно иной, бесконечно счастливой и радостной жизни, в которой нет и не может быть таких хамов, как Юрик Трутнев, и таких законченных тюфяков, как ее муж… Вот только эти спруты вдоль дороги, зачем они?

– Интересно, что там поделывает сейчас наш общий друг, Юрий Матвеевич Трутнев? – вдруг с легкой усмешкой сказал Бурлаев.

Она удивленно взглянула на него, поняла, что он обо всем догадывается, представила вытянутое лицо Юрика и весело, от души, рассмеялась:

– В самом деле – интересно…

И тут из-за очередного поворота Нелли увидела сказочный домик с островерхой крышей, одинокий огонек в окне, манящий и тревожный, и сразу поняла, что они приехали на место.

– Знакомьтесь, Нелли Семеновна, это – Мицубиси… Сегодня он здесь хозяин дома.

– Мицубиси? – удивленно переспросила Нелли, разглядывая маленького полного мужчину лет тридцати пяти, скромно и с достоинством поклонившегося ей.

– Да, его так зовут… А это Вано – непревзойденный мастер по шашлыкам.

– Очэн прыятно, – с кавказским акцентом ответил Вано, элегантный мужчина с лицом интеллигента.

– Это – Фужер, – кивнул на крутившуюся под ногами большую собаку Бурлаев. – А где Гашиш?

– Гашиш! – тут же позвал Мицубиси. – Гашиш, иди сюда…

Из боковой комнаты важно, с достоинством вышел угольно-черный кот с желтыми эллиптическими зрачками. Он потянулся, сел и равнодушно посмотрел на людей. Потом принялся тщательно вылизывать лоснящуюся от ухоженности шерсть.

– Как забавно тут все у вас, – не сдержала восторга Нелли, обводя большую комнату взглядом. – Какие-то собаки, какие-то коты…

– Да это не у нас, – засмеялся Бурлаев. – Это вот Мицубиси штаты раздувает…

Прошли в следующую комнату. Здесь под зеленым сукном стоял большой бильярд на четырехугольных массивных ножках. Мягкие ковровые дорожки приглушали шаги. Но более всего понравилось Нелли в третьей комнате, где весело горел огонь в камине, был выключен верхний свет и только у небольшого столика в углу мерцал красный фонарь, стилизованный под старину. Над камином она увидела охотничьи ружья и ножи, небрежно висевшие на небольших рогах дикого козла. Несколько кресел, журнальный столик, диван и полка с книгами придавали комнате интимно-уютный, почти домашний вид. Именно в такой комнате, с камином и этими вот ружьями, Нелли нестерпимо захотелось пожить. Чтобы вставать поздно-поздно утром, пить чай с медом, смотреть в окно на только что расчищенную от снега тропинку, а потом тепло одеться и пойти по этой тропинке в лес вместе с большой и умной собакой – Фужером. Долго бродить по лесу, слушать тонкий пересвист синиц, смотреть на далекие вершины гор, а потом устало возвращаться сюда, и здесь, на резном крыльце с перилами, ее встречает Бурлаев, спокойно глядя сквозь толстые стекла очков…