Таким образом, увеличение глубины и детализации в экономических исследованиях сопровождается потерей качественного понимания фундаментального обобщения и интеграции всех сторон экономических процессов и человеческого бытия в единую универсальную стройную теорию.

Вместе с тем следует признать, что экономические теории такого интегрирующего обобщающего подхода существуют, и выдающимся образцом здесь может служить теория марксизма, воплощенная в «Капитале» К. Маркса. Рассмотрим подробнее, в чем отличие «Капитала» от современных течений и концепций.

Вспомним, что марксизм как учение имеет знаменитые «три источника и три составные части»: английскую политэкономию, французскую философию и германскую диалектику. И это, как можно убедиться, придумано не просто так, этим создается прочный и прежде всего научный фундамент для развернутого и обоснованного развития теории марксизма. Мы не можем утверждать, что, к сожалению, современные мейнстримовские и прочие течения обладают аналогичным фундаментом.

Зададимся вопросом: а что это дало марксизму? Ответ: это дало высочайший уровень убедительности, правильности, что в итоге привело к уверованию в истинность марксизма миллионов пролетариев, которые пошли за ним как за верой на революцию и последовавшую за ней гражданскую войну. Это и обеспечило в итоге успешную «практическую реализацию» – термин, который мы привыкли встречать в каждой диссертации.

Если бы можно было ввести количественную меру «практической реализации», то нужно было бы ее назвать «маркс», аналогично ватту, амперу, ому, вольту и т. д. «Капитал» как экономическая теория обладает 1 марксом практической реализации. А вот ученье Кейнса можно было бы оценить, например, как 0,6 марксов.

Возвращаясь к современному этапу развития разного рода экономических концепций, зададимся все тем же вопросом: а есть ли у них аналогичная убедительная основа? Положительный ответ здесь как-то не напрашивается.

Это при том, что современные банки данных накопили достаточный объем фактов, которые могут быть использованы для получения знаний обобщающего характера. Однако подобного тренда мы часто не наблюдаем.

Полезно рассмотреть с этих позиций теоретические работы, авторы которых были удостоены Нобелевской премии как наивысшей формы признания достижений мирового уровня. Перечень этих работ можно легко получить в Интернете [78].

Известно, что Нобелевские премии в области экономики, начиная с 1969 по 2018 г., были присуждены 81 лауреату. Эта выборка вполне репрезентативна для того, чтобы выявить уже знакомую нам тенденцию тематической динамики лауреатов, заключающуюся в переходе от крупных теоретических проблем глобального характера к работам более частным, хотя и более углубленным, но все-таки в меньшей степени теоретически обобщающим. Это нисколько не умаляет их правильность, актуальность и необходимость, однако фундаментальный уровень их заметно ниже.

Эту тенденцию отметил лауреат Нобелевской премии 1973 г. В. В. Леонтьев, сформулировав ее в высказывании:

«…Продолжение деятельности Нобелевского комитета проблематично. Думаю, что уже сейчас его внимание постепенно переключается с экономистов-теоретиков на институциональных экономистов. И теперь возникает проблема, поскольку в конкретных экономических исследованиях можно, по крайней мере, говорить о какой-то иерархии, а также крупных шагах вперед, прорывах, тогда как в институциональной школе я действительно не вижу никаких крупных прорывов» [58].

Мы видим, что значительная часть экономических исследований тематически «узкие», широта их тематического диапазона по сравнению с марксизмом минимальна. Ни в коем случае здесь нельзя умалять их правильность или говорить, что они не нужны, но у них нет той убедительности в части соответствия основным законам природы, которая есть у марксизма.

Частности (очень правильные и очень нужные) отодвинули или заменили общесистемные принципы и подходы. В этом плане было бы методически правильно эти принципы вернуть в практику исследований.

Таким образом, ощущается потребность «научному экономическому маятнику» качнуться в другую сторону, т. е. направить всю мощь КМТ в сторону развития «отставшей» фундаментальной обобщающей компоненты. Другими словами, назрела необходимость использовать КМТ для генерации новых знаний теоретического характера.

Еще одна весомая причина, которая побуждает нас развивать КМТ.

Это переход к так называемому шестому технологическому укладу. Его еще называют НБИКС-комплексом (нано-, био-, информ-, когнитивные, социально-гуманитарные технологии). Именно эти технологии будут определять лицо науки будущего. Основные инвестиции в науку и научные разработки в мире ныне связаны с возможностями прорывов и внедрений (инноваций) именно в этих направлениях. Как отмечалось выше, методическая основа КМТ имеет не только естественно-научные, но и глубокие философско-мировоззренческие корни, а самый главный вопрос философии об истинности, взаимосвязи и первичности материального и идеального приобретает здесь не только теоретический интерес, но и «конвертируется» в сугубо практическое русло. Это имеет свое продолжение в создании, с одной стороны, образовательных программ и, с другой – научно-методических основ современных систем генерации новых знаний.

Переход к новому технологическому укладу предполагается реализовать в пределах 2010–2050 гг. Тогда вслед за технологическим укладом новый уклад общественной жизни и социально-экономического управления, система образования и духовных ценностей должны сформировать такую комплексирующую среду, которая была бы гармонизирующим интегратором 1) новой системы производства-потребления и 2) всестороннего развития человека.

И еще одно обстоятельство.

Если посмотреть на глобальные параметры ведущих стран мира – Россию, Китай и США, то мы увидим, что Россия находится в своеобразной экстремальной позиции (табл. В.1).