– Она даже не особо скрывала, – вздохнула Оксана. – Сначала Юля заявила, что не пойдет на уроки, так как собралась ехать к своему парню. Это было очень неожиданно: она организованная девочка, самостоятельная, ее не приходится понукать, она сама знает, что следует делать и когда. А тут вдруг…

– То есть Юля влюбилась? Или у нее отношения с этим парнем уже давно завязались?

– Не могу вам сказать. Они играли в шахматы по Интернету на каком-то сайте, там и познакомились. Виртуальная любовь, понимаете ли. Думаю, это случилось за два-три месяца до ее побега. Она мне ничего толком не рассказывала, лишь как-то обронила, еще летом, что Том ей нравится…

– Том? Он иностранец?

– Не думаю. На сайтах у них у всех псевдонимы, клички.

– И где этот сайт обитает, по какому адресу, не знаете?

Оксана покачала головой.

– Я же не думала, что все может так повернуться… Не видела необходимости выяснять.

– Хорошо, – кивнул Алексей. – Вернемся к хронологии. Значит, Юля вдруг заявила: я еду к Тому, так?

– Примерно. А если точнее, то «завтра в школу не пойду, мне нужно повидаться с Томом».

– То есть Юля решила – или они вместе с ее Томом решили – срочно перевести свои отношения в реал?

– Видимо, – пожала плечами Оксана. – Дочка не пояснила.

– Ладно. Что было дальше?

– Я категорически запретила ей прогуливать школу. Я прекрасно понимаю свою дочь, я не против ее влюбленности, отношений с мальчиком. И я не стала бы возражать, если бы Юля попросилась уехать на выходной. Конечно, после проверки, что это за Том такой. Но вместо уроков? Это ни в какие ворота… Я не позволила.

– И тогда Юля притворилась больной, так?

– Да. И все равно прогуляла школу.

– Вам назло? Отомстила?

Оксана ответила не сразу. Золотой кораблик еще немного покатался по цепочке.

– Понимаете, когда подростки влюбляются, взрослые начинают казаться им врагами. Я не только по своей дочери знаю – я ведь в школе работаю, насмотрелась. У детей нет ничего важнее их влюбленности, у них «пожар любви», а взрослые талдычат: поздно не ложись, уроки делай, оценки хорошие приноси, в комнате убери. Полярная противоположность интересов, ценностей. Поэтому отношения сразу портятся.

– Значит, Юля прогуляла школу…

– И на второй день тоже. И на третий. А на третью ночь сбежала.

– Но она хоть как-то объяснилась с вами?

– Нет, только оставила записку. Не знаю, куда я ее задевала, – в таком была шоке… Но текст помню: «Мама, папа, не обижайтесь, но меня достала ваша опека, я хочу жить самостоятельно. Я уже взрослая, не пропаду, у меня есть друзья и есть дар.

Не ищите меня. Иначе я никогда не вернусь».

– Дар?

– Юля талантливая шахматистка. Победительница городского и районного первенств по шахматам. Наш мэр самолично вручал ей медаль! И скоро она должна участвовать в региональном турнире. Да вот, сбежала… Вы не подумайте, что у нас плохие отношения были, совсем нет!

– Я и не думаю, с чего бы?

– Ну как же, записка в таком тоне холодном написана, прямо ледяном, будто Юля нас не любит. Но, уверяю вас, она нас очень любит, у нас близкие, душевные отношения, – грустно произнесла Оксана.

Кис верил. У такой уютной матери, как она, могут быть только уютные отношения с детьми. Такие, где всем комфортно. И записка дочери отнюдь не свидетельствует о плохих отношениях – это милая Оксана с по-настоящему «плохими» никогда не сталкивалась. В подобных семьях и вовсе записок не пишут. В подобных на родителей начихать – станут ли те волноваться, искать свое чадо, не спать ночами? А тут: «Мама, папа, не обижайтесь». Не обижайтесь – это равноценно извинению.

Однако записка девочки была и впрямь сухой, отстраненной. И главное, звучала не слишком убедительно. «Достала ваша опека»… Алексей ощутил нотку фальши в этих словах. Когда подростка действительно достали, он выражается иначе. Резче, что ли… И короче. А эта написана вежливо, хорошо воспитанной девочкой. Не вы, родители, меня достали, – это было бы несправедливо, Юля чувствовала, у них ведь душевные отношения в семье! – а опека достала. Будто Юля что-то другое имела в виду, но не сказала прямо.