На огромном, ужасающего вида кресле-кровати, опутанном проводами, полулежало бледно-желтое, изможденное тело. Из горла ужасного старика торчали какие-то трубки, лицо закрывала кислородная маска.

– Чем могу помочь? – поинтересовался Марк таким голосом, будто к нему зашел случайный прохожий.

Миллер медленно открыл глаза, долго фокусировался на источнике звука. Потом дернул указательным пальцем правой руки, к которому был прикреплен какой-то провод. К нему тут же подскочил помощник и снял кислородную маску.

– Кауфман, собака. – Голос старика усиливался какими-то приспособлениями, отчего становился совершенно нечеловеческим.

Эзра заметил, как Марк вздрогнул и замер на секунду.

– Клаус? – Голос хозяина лавки оказался неожиданно хриплым. Но он быстро взял себя в руки и снова вернулся к своему старческому скрипу: – Не узнал тебя, богатым будешь.

Миллер издал серию ужасных звуков. Вероятно, это был смех, быстро перешедший в кашель. Помощник снова надел маску, дождался, когда приступ утихнет, и по сигналу снял ее.

– Я уже богатый.

– И как?

– Я ожидал большего.

Взгляд Миллера вдруг упал на выглядывающего из-за прилавка Эзру.

– Это твой новый ученик? – Старик с трудом указал пальцем на паренька.

Марк обернулся, будто сзади было много кандидатов.

– Это? Нет, конечно. Ты паршиво выглядишь, – перевел тему хозяин лавки.

– А ты точно так же, как при нашей последней встрече. – Миллер выдал фразу целиком, не прервавшись на кашель.

Эзре показалось, что Марк покосился назад, на него.

– Зачем ты пришел?

– Я умираю, – все тем же страшным синтезированным голосом ответил Миллер.

– А выглядишь так, будто уже умер, – пожал плечами Марк. – Так зачем конкретно ты пришел?

– Помоги мне.

Марк помолчал.

– Могу разве что облегчить страдания.

– Но… – Эзра сам не понял, что побудило его вклиниться в разговор.

– Заткнись и займись делом, – кинул Марк через плечо.

– Значит – это конец? – спросил Миллер.

– Очевидно, – вздохнул Кауфман, казавшийся молодым мужчиной по сравнению с мумией перед ним. – Я был рад тебя увидеть. Несмотря ни на что.

– Я тоже. – Миллер зашелся в кашле. Помощник рванулся было к нему, но он отмахнулся.

Марк отвернулся и закрыл за собой дверь. Подошел к окну, щелкнул ручкой жалюзи. Те захлопнулись, все звуки улицы, а главное ужасный мокрый кашель исчезли. Хозяин лавки задумчиво постоял, а потом сел на свое место, покрутил в руках газету.

– Вот ведь… – хмыкнул он в пустоту и вернулся к газете.

– Почему вы не дали ему кольцо? – спросил Эзра. – Это могло бы спасти его.

– Только в том случае, если бы кто-то согласился надеть второе кольцо и стареть за него. Даже если так, ты сам видел, в каком он состоянии, это только продлило бы агонию.

– Это не вам решать.

– Не мне, – легко согласился Марк.

– Но вы решили, – напирал Эзра.

Кауфман отложил газету и посмотрел на паренька. Подумал немного.

– Если бы он хотел, то попросил бы кольцо. Я бы не отказал, хотя бы потому, что это Клаус когда-то принес его сюда.

– Почему же он не попросил?

– Ты не поймешь, как не понял час назад.

– Попробуйте объяснить! – фыркнул Эзра.

Марк кивнул, пожевал губами.

– Мы с Клаусом одинаково смотрим на надежду и на чудеса. Заметь, я не говорю, что это верная точка зрения. Он пришел просить помощи в том, чего не смог сделать сам.

– В чем? – сомнамбулически спросил Эзра.

– Он просил лишить его надежды. Он получил, что хотел, – пожал плечами Марк.

Эзра долго молчал. Вдруг вскинулся.

– Вы сказали, что настоящее чудо происходит тогда, когда уже не надеешься, что оно произойдет. Не похоже, что бедолага исцелился.

– Как по мне, так прекращение многолетних страданий уже чудо.

– Вы сумасшедшие. Оба, – покачал головой Эзра.

– Я тут подумал, – Эзра оперся на швабру и посмотрел на Марка, – в лавку заходят люди из разных стран, но все они говорят на прекрасном английском. Даже тот старик из Астаны. Это тоже какое-то волшебство, да?

– Ну почему же, просто у меня эрудированные, интеллигентные и хорошо образованные покупатели, – хмыкнул Марк.

– Ты не можешь вечно уходить от моих вопросов!

– Спорим? – выглянул Марк из-за газеты.

– Ты невыносим!

– Это не я невыносим, это твой беспокойный разум невыносим, причем для тебя самого. Но если тебе станет от этого легче, то я могу ответить на один твой вопрос.

Эзра прислонил швабру к стенке и потер шею. Подумал.

– Сколько тебе лет? – спросил он, глядя на Марка.