— Вообще-то, мы здесь собрались не для того, чтобы отвешивать комплименты всяким выскочкам, — нетерпеливо напомнила о своем присутствии Ирина Александровна.

— Ах да, — начальник недовольно посмотрел в ее сторону. — Вот только не надо мне указывать, что и кому говорить. Это не входит в ваши обязанности.

— Извините, — она оторопела и принялась нервно теребить рукав платья.

И немудрено — впервые любовник поставил ее на место, да еще в присутствии посторонних. Я тоже отказывалась верить ушам.

— Так, вернемся к вам, Вика, — Петр Иванович снова обратился ко мне. — Да подойдите поближе-то, не бойтесь. В первую очередь я хочу во всем разобраться, а уж потом — наказать виновных.

Глаза начальницы полезли на лоб — такого еще не случалось. Раньше одного ее намека оказывалось достаточно, чтобы втоптать в пол неугодного сотрудника. Теперь же генеральный не просто осадил серого кардинала, а еще и собирался выслушать меня. Я могла биться об заклад — в эту минуту Ирина Александровна судорожно соображала, что же она сделала не так, чем не устроила любовника?

Пока она предавалась размышлениям, я подошла к столу и присела на первый попавшийся стул.

— Версию Ирины Александровны я уже выслушал, — приступил к делу Петр Иванович. — Теперь хотелось бы услышать вашу.

— Мне надо было переодеться на работе, и я закрыла кабинет. Через несколько минут пришла Ирина Александровна и стала барабанить в дверь. Если бы я не успела одеться, она бы вынесла ее с петлями, — меня понесло. Слова, приправленные сарказмом, сыпались изо рта сами собой, без какого-либо участия с моей стороны. — Не успела Соня открыть, как она ворвалась в кабинет и принялась обвинять нас в пьянстве. Я в ответ поинтересовалась о ее трезвости. Да, съязвила, но не жалею! Сколько можно терпеть?! И хамство, и оскорбления и растраты, которые, в конечном счете, приходится прикрывать нам!

Если до этих слов генеральный слушал с едва скрываемой улыбкой на губах, покачивая в такт головой и постукивая ручкой по столу, то теперь напрягся и резко повернулся к побелевшей Шуриковне.

— Что?! Это правда? — он впился в любовницу хищным взглядом, словно хотел растерзать ее прямо у меня на глазах.

— Да врет она всё! — выкрикнула Ирина Александровна и затряслась от злости и негодования. — Ни копейки не взяла за всё время! Какие растраты?!

— А Вы, Петр Иванович, к нам зайдите, я доказательства представлю, — часть меня упивалась метаниями пойманной за хвост Шуриковны. Желание раздавить ее, втоптать в грязь кипело в груди. Это было приятно и противно одновременно. Меня мутило, в желудке закопошилась изжога, голова гудела.

— Не может у нее ничего быть! — заверещала Ирина Александровна, схватила генерального за плечо и попыталась заглянуть ему в глаза. Я удивилась. Видимо, за ней и впрямь водились серьезные грехи. Из-за пустяков, вроде тех, что мы прикрывали раз в квартал, начальница не стала бы так убиваться. — Петя, нет у нее ничего, — уже более мягко и спокойно добавила она.

— А у кого есть? — жестко спросил шеф, сбрасывая ее руку.

Он щелкнул на коммуникаторе зеленую кнопку, и буквально через минуту в кабинет зашла Оля.

— Оленька, пригласи ко мне Дарью Сергеевну. И чаю принеси, — дал Петр Иванович указание секретарю, а потом обратился ко мне. — А вы, Вика, выйдите ненадолго в приемную. Нам с Ириной Александровной надо поговорить наедине.

Я послушно встала из-за стола и вышла, захлопнув железную дверь. Сесть в приемной было негде — единственное место занимал сутулый худощавый мужчина в сером пальто с портфелем на коленях. Мне пришлось забиться в угол у ксерокса. Пока пыталась успокоиться, визитер бросал в мою стороны заинтересованные взгляды. Ответной реакции не последовало и он, видимо, разочаровавшись, уткнулся взглядом себе под ноги. Оля отправилась за кадровиком, а я с замиранием сердца слушала, как шеф орет на любовницу. Никакие стены и двери не смогли бы сдержать крики, доносившиеся из кабинета генерального.

— Ах ты дрянь! — вопил Петр Иванович. — Я, значит, тебе двойную премию ежемесячно выписываю, а тебе мало?! Обворовывать меня вздумала?!

— Это ложь! — на грани истерики отвечала Шуриковна. — Эта шлюха хочет меня выжить! Кому ты веришь?!

— Я верю фактам! Думаешь, я младенец и только сейчас о растратах узнал? Да я давно за тобой слежу, просто доказательств не было.

— А сейчас они появились? Ты — старый облезлый кобель! Сиськами перед тобой потрясли, так ты и слюни по столу развесил! Меня готов унизить, лишь бы перед ней орлом показаться!

— Ну, вот и ладно, — ледяным голосом проговорил начальник. — А я, как дурак, еще сомневался. Значит, облезлый кобель, говоришь? А как сама меня в постель затащила, не помнишь уже? Как жопой голой вот здесь перед моими глазами сверкала, тоже забыла?

— Да ты мне на хрен не уперся! Если хочешь знать, так я никогда, слышишь?! Никогда с тобой удовольствия не испытывала! — Она перешла грань невозврата и теперь напрасно сыпала грязными словами, только чтобы попытаться унизить теперь уже бывшего любовника.