Днём Низкан обратил внимание, что за ними следуют уже трое, а не двое, как это было до прибытия в Генору. Только третий двигался особняком, и мужчина решил, что к прежним преследователям он отношения не имеет. Ему и хотелось, и не хотелось сообщить своим спутникам о хвосте, но в этом случае последует вопрос, откуда он об этом узнал. Раскрывать же свой дар Низкан не желал, поэтому пристально следил за перемещениями этих троих и молчал.

– Может, расскажешь о себе?
– холодный голос нага заставил Низкана слегка вздрогнуть.
– Ты теперь с нами надолго, а с незнакомцем неприятно и опасно путешествовать.

– Никто не просил вас брать меня с собой, - сухо ответил Низкан и тут же пожалел: не вовремя он вздумал показывать свой характер.
– Я о вас тоже ничего не знаю.

Повисло молчание. Риалаш поморщился, а Дарилла с Ерхой смущённо переглянулись. Каждый из них понял, что не хотел бы говорить о себе. Что может сказать Риалаш? Что он наследник престола нагов, которому вздумалось развеяться и попутешествовать? А Дарилла? Признаться, что она графская дочь, а Ерха ей никакой не дядя? Звучит бредово. На подобные заявления обычно отвечают: «Ну да! А я император Давридании!».

Ерха кашлянул и неловко предложил:

– Хотите, сказку расскажу?

– Только давай по-давридански, - мрачно попросил Риалаш.
– Я твой нордасский не всегда понимаю.

– Да на давриданском как-то не то, - нахмурился старик.

Опять повисло молчание. Доедали кашу уже в полной тишине, нарушаемой только звуком дождя. Догорающий костёр недовольно шипел, когда капли попадали в пламя. Ерха всё ещё подкладывал в него ветки, надеясь, что огонь продержится подольше.

– Ложитесь спать, - распорядился Риалаш.
– Караулю я сегодня один.

Костёр всё равно скоро потухнет, а в кромешной тьме только он и сможет что-то разглядеть.

Возражать никто не стал. Через некоторое время Ерха, Дарилла и Низкан уже лежали на сыроватой земле, завёрнутые в одеяла. Вольный с удивлением понял, что лежит между стариком и девушкой. Сонливость мгновенно прошла. От спины Дариллы шло ровное приятное тепло. Мужчина ощутил, как его охватывает паника, и придвинулся к Ерхе.

– Взмёрз?
– хмыкнул старик.

Низкан его не понял, но на всякий случай угукнул.

Дарилла же лежала на боку и на возню за своей спиной внимания не обращала. Она украдкой смотрела на Риалаша, освещённого костром. Наагасах сегодня весь день был не в духе. Девушка вглядывалась в его мрачное лицо и неожиданно подумала, что ему очень идёт быть недовольным. Аж мурашки бегут по коже... приятные такие мурашки. Даже хотелось, чтобы он недовольно посмотрел на неё и эти мурашки табуном пробежались по всему телу. Особенно по животу. Там их топоток был особенно приятен.

– Наагасах, - тихо позвала Дарилла.

Брови Риалаша сошлись на переносице, и он недовольно посмотрел на девушку.

– Вы сегодня такой сердитый... Случилось что-то?

От мгновенно прищурившегося взгляда мурашки пронеслись галопом от пяток до самой макушки.

– Нет, - резко и коротко ответил Риалаш.

Вопрос девчонки раздраконил уже унявшееся было раздражение. Лежит, хлопает голубыми глазищами и спрашивает, что произошло, а у самой за спиной этот слепой лежит! Ладонь неожиданно сковало судорогой. Боль прострелила руку до самого плеча. Риалаш понял, что случайно выпустил когти, и поспешил их убрать.

– Нет, что-то случилось, - упрямо заявила Дарилла.

– Спи, - сквозь зубы прошипел наагасах, отворачиваясь.

– Не могу, тут сыро.

Девушка сама не могла объяснить, почему лежит и пререкается с ним.

– Возьми моё одеяло, - тут же нашёл выход из положения Риалаш.

– Не хочу я его брать, - Дарилла ощущала себя капризничающим ребёнком.

Риалаш воспринял её так же. Мгновенно вспомнилась Роиша с её многочисленными «хочу» и «не хочу». Мужчина резко встал и, подхватив своё одеяло, направился к девушке. Мурашки тут же замерли в восторженном ужасе где-то внизу живота Дариллы. Она даже ничего сказать не успела, как наагасах приподнял её и сноровисто завернул, точнее, завязал в ещё одно одеяло и вплотную придвинул к спине Низкана.

– Спи, - глядя ей в глаза, приказал наг и отошёл на своё прежнее место.

Вольный от неожиданности вцепился в плечи Ерхи.

– Ты чавой?
– удивился старик.

– Можно я с краю лягу?
– вдруг попросил Низкан.

Ерха немного помолчал, а потом радостно согласился:

– А давай! Дара в серёдку положим.

Вольный нахмурился: Ерха опять болтал по-нордасски, и мужчина не понял ни слова.

В этот момент в себя, наконец, пришла Дарилла. Волна смущения окатила её и оставила после себя осадок раздражения.