Вернувшись домой, выпил коньяк и лег спать.

16 ноября. По ТВ: В.И. Шивьев (ПЭВК) назначен председателем Контрольной комиссии правительства Крыма. В правительство введен А. Потеев. Мда, пустили козлов в огород…

…Проснулся ночью в 4 часа с мыслью: приходила ли Ирина?

Утром работал над текстами лекций. Потом сходил с приехавшей Женей в поликлинику. Врача не застали, но встретили его на улице и договорились об УЗИ. Затем я отправился на занятия…

17 ноября. В Киеве в Верховном Совете «энергично» обсуждают, что делать с Верховным Советом Крыма (и с «республикой» вообще). Интересно, что теперь ставят в вину Мешкову, что он якобы обвинял Верховный Совет Крыма в «пророссийской» политике.

…Ирина вечером не пришла! Так! Это значит, что она вчера «гульнула круто».

Утром на работе занимался кабинетом, с этой целью побывал у ректора. После занятий на кафедре прошло «камерное чествование» явившейся Ирины. Перед этим поговорить с ней наедине не удалось (она явно этого избегала) и вначале я хотел «смыться». Но понял, получилось бы слишком «грубо». Сидели долго. Пили коньяк и слушали (на проигрывателе) Шостаковича в исполнении Павла Серебрякова. Ирина знала, что Серебряков был ректором во время моей аспирантуры в Ленинградской консерватории, и я был с ним хорошо знаком.

Накануне она получила свою первую зарплату (для нее «не слабые» деньги). Наши «особые» отношения, по-прежнему, для коллег оставались тайной. Даже для Карповой, которая, по «экстернату», может быть, и подозревала что-то, но ни разу (удивительно!) не застала Ирину в моем доме. Разошлись по домам трезвыми.

Вечером я провел занятия в «Институте бизнеса». Потом ко мне домой приезжал Альберт, приглашал на «презентацию» экстерната. Но я не поехал, так как знал, что там будет «крутая пьянка». От него узнал, что Ирина там будет, хотя накануне я очень просил ее воздержаться от этого. В ответ услышал: «я – женщина свободная и буду делать то, что хочу». Ночью она не приехала. Что это значит, я уже знал…

18 ноября. В Москве Ельцин встречался с «интеллигенцией» (по поводу «проникновения» в правительство представителей «оппозиции»). В Госдуме не состоялась отставка Грачева с поста министра обороны. Жириновский назвал Степашина (руководителя контрразведки) агентом ЦРУ и «Массада».

…Следующий день была суббота. После уборки квартиры съезди на занятия. Потом с бутылкой портвейна засел «под Окуджаву» смотреть фотоальбомы. Вдруг неожиданно явилась Ирина. Не вовремя!

Разговор сначала пошел на «повышенных тонах». Оказывается в день своего рождения она «просто набралась» («где?» - «не важно!») и явилась домой в полночь (!). Утверждала, что это могла подтвердить соседка снизу, которую она залила, принимая (и заснув) ванну ночью. Возможно. Но тогда оставался вопрос: где и с кем она пила в свой день рождения? И потом, увидев мои цветы, почему она не примчалась на следующий день? Почему вчера она явно избегала разговора на кафедре? И наконец, как же «семейное торжество», на котором мне якобы нельзя было присутствовать? Разумеется, на эти прямые вопросы ответов не последовало. Опять: «прежде чем задавать вопрос, подумай, готов ли ты услышать ответ».

Кроме этого она рассказала, что вчера на «презентации» в Доме офицеров ее «друзья» (Альберт и Панайот) пытались «уложить ее в постель» (отвезти в гостиницу) к какому-то «мерзавцу» (!) Зная этих «друзей» и Ирину, я мог представить себе, как это было, до какого же состояния она напилась. И совсем не был уверен в том, что все закончилось «благополучно». Почему тогда она не приехала ко мне вчера вечером? И при этом в ответ: «А что я такого сделала?» То, что я при этом сказал, было воспринято, как ее «топтание».

Она опять была «на взводе» и отпустить ее в таком состоянии было нельзя. Пришлось оставить. Ночью она впервые вела себя в постели как шлюха. И запах от нее исходил какой-то чужой, - мужской?! Потом она уснула, а я долго не спал и думал, до какой степени я опустился. Вспомнился старый немецкий фильм «Голубой ангел» (с Марлен Дитрих), который я видел в юности…

Утром встали поздно и очень долго «прощались».

Я отправился на съезд крымских писателей. Увидел всех крымских «знаменитостей», среди которых выделялась экстравагантная Елена Криштоф, похожая на Раневскую. Прошло все очень мило. Затем я присутствовал на «фуршете», на котором поговорил с Анатолием Домбровским. Интеллигентный и умный человек. Оказывается мы с ним коллеги. Он закончил тот же факультет того же Ленинградского университета. Отдал ему заявление о приеме и свою фотографию для удостоверения. Познакомился с писателем-фантастом Леонидом Панасенко и поговорил с ним о Греции (где он накануне побывал вместе с Домбровским).

Потом с коробкой конфет поехал к Ирине домой на «празднование» ее дня рождения. Присутствовала вся большая «семейка», которой я явно не понравился, хотя девчонки, как всегда, были вежливо внимательны. Пришлось вскоре ретироваться. По дороге на телеграфе поговорил по телефону с матерью.

Дома ждала Женя. У нее оказалось «все нормально» и УЗИ уже не нужно. Ну, надо же! Поговорили о моей возможной «женитьбе». Дочь убеждала меня жениться и Ирина ей «нравилась». Но в ее словах я слышал тревогу за себя. Да, я и понимал, что «под одной крышей» им жить было бы нельзя. Обе – «взрывные» и закомплексованные. К тому же я не мог позволить, чтобы Женя однажды увидела, что Ирина представляла собой на самом деле. Ее реакцию я хорошо себе представлял. Так что вряд ли этот разговор имел смысл.