Шрифт:
– Боже, – выдавил он. Эта ночь, казалось, была полна фантомами прошлого, и он, словно наяву, услышал сквозь века голос Джонатана Тира.
«Мы не проиграем, Гэв. Как мы можем проиграть?»
– Мы проиграли, – прошептал Ловкач. – Господи Боже, мы проиграли вчистую.
Он отвернулся и продолжил спуск, не заботясь об осторожности, перешел на бег. Пару раз он почти потерял равновесие, но не упал. Достигнув подножия горы, он бросился бежать прямиком через холмы, к рощице, где оставил коня.
Высоко на склоне собрались молчаливые дети, похожие на пену на гребне гигантской волны. Они дышали ровно, и звук их хриплого дыхания эхом отражался от скал, но пар из их ртов не шел. Роу Финн стоял перед ними, глядя на крошечную фигурку внизу. Когда-то Гэвином было невероятно легко управлять. Те дни остались позади, как и сам Гэвин, чья истинная сущность растворилась в выдуманном им образе ставшего легендой Ловкача. Он мог бы стать настоящей проблемой, но, глядя на океан бледных детских лиц позади него, Роу был уверен в успехе. Они всегда делали то, что им велели, и были постоянно, неистребимо голодны. И ждали лишь его приказа.
– Корона, – прошептал он, чувствуя, как огромное волнение наполняет его, волнение, знакомое ему с давних пор: охота началась и конец ее обещал быть кровавым. Он ждал почти три сотни лет.
– Ступайте.
Книга I
Глава 1. Регент
Если рассматривать его в ретроспективе, то Регентство времен Королевы Глинн вовсе не было Регентством. Роль регента проста: беречь трон и обеспечивать защиту от узурпаторов в отсутствие законного правителя. Как истинный воин, Булава как никто другой подходил на эту роль, но, помимо этого, за внешностью воина скрывалась натура проницательного политика и, что самое странное, беззаветная вера в идеи Королевы Глинн. После отмены угрозы второго мортийского вторжения, Регент не сидел сложа руки, ожидая возвращения хозяйки; напротив, он поставил все свои потрясающие способности на службу ее идеям, ее Тирлингу.
«Древняя история Тирлинга в изложении Мервиниана».За время, проведенное в пути, Келси привыкла открывать глаза всякий раз, когда повозку встряхивало. Этот способ подходил для того, чтобы отмечать проходящее время, и хоть иногда увидеть кусочек-другой окрестностей. Но вот стих дождь и выглянуло яркое солнце, из-за чего у Келси разболелась голова. Когда очередная встряска выдернула ее из казавшегося нескончаемым забытья, она заставила себя не открывать глаза и, прислушавшись, начала различать, как движутся лошади вокруг повозки, звеня сбруей и цокая копытами.
– Не особо много нам перепало, – по-мортийски проворчал мужской голос справа от нее.
– У нас есть жалованье, – возразил ему другой.
– Сущие гроши.
– Что правда, то правда, – вмешался третий. – Мне надо крышу дома перекрыть. На это нашего жалования не хватит.
– Кончай ныть!
– А сам-то что? Знаешь, отчего мы домой с пустыми руками тащимся?
– Я – солдат. Мне платят не за то, чтобы я что-то там знал.
– Был тут слушок, – мрачно проворчал первый. – Поговаривают, что генералы и их приближенные полковники, Дукарте и прочие, получат свою долю.
– Какую долю? Добычи-то нет!
– А им добыча ни к чему. Она отдаст им все деньгами, из казны, а мы останемся ни с чем!
– Враки все это. С чего бы ей платить им за просто так?
– А кто вообще может сказать, что у Алой леди на уме?
– Хватит! Хочешь, чтоб нас лейтенант услышал?
– Но…
– Закрой рот!
Келси прислушивалась еще с минуту, но больше ничего не услышала и снова подставила лицо под лучи солнца. Несмотря на жуткую головную боль, свет оказывал благотворное действие на ее ушибы, словно впитываясь в кожу, чтобы восстановить поврежденные ткани. Она довольно давно не видела своего отражения в зеркале, но на ощупь нос и щеки все еще были опухшими, и можно было представить себе, как сейчас выглядит ее лицо.
«Круг замкнулся, – подумала она, с трудом удержавшись от мрачного смешка, когда повозка налетела на очередную колдобину. – Сначала, я вижу Лили, потом становлюсь Лили, и наконец, у нас с ней даже появляются одинаковые ушибы».
Келси была в плену уже десять дней, и шесть из них она провела привязанной к опорному шесту в мортийской палатке, а следующие четыре – связанной в повозке. Ее окружали закованные в броню всадники, заставляя отказаться от любых мыслей о побеге, но в данный момент они не беспокоили Келси. Источник проблем расположился у дальней стены повозки и пристально пялился на нее, жмурясь от солнца.
Келси понятия не имела, где мортийцы его нашли. Он был не стар, по виду не старше Пэна, с ухоженной бородкой-косичкой, спускающейся с подбородка. Он не походил на главного тюремщика; на самом деле, Келси сомневалась, есть ли у него хоть какая-нибудь официальная должность. Или, скорее, кто-то просто сунул ему ключи от оков и велел присматривать за ней? И чем больше она об этом думала, тем сильнее становилась ее уверенность в том, что так и было. Красную Королеву она даже мельком не видела с того самого утра в палатке. И вся эта затея с пленом заметно походила на импровизацию.