Шрифт:
Рядом с дверью светилась тонкая вертикальная синяя полоска. Вера провела над ней рукой и появилась еще одна дверь. Холодильник?! Увы, нет – туалет. Ну, тоже хорошо.
Итак, в доме имелись: абсолютно пустой зал без нормальных окон, столовая без еды, лаборатория и спальня – тоже без еды. И все! Даже выхода наружу в этом доме не было, так что вариант пойти побираться по соседям – тоже не проходил.
Вера тоскливо осмотрелась: один угол в спальне Квазика был отделен от остального пространства комнаты уже знакомой синей полосой, идущей от стены к стене, окаймляя площадь размером где-то в три квадратных метра. На расстоянии полутора метров от пола в этом углу светились две полосочки: красная и голубая. Красная светилась ярче.
Голодная Вера задумчиво посверлила взглядом эти полосочки, обернулась на молчаливую Мими, мигавшую на нее золотистыми глазенками, и решилась: шагнула за край черты и провела рукой над полосочками.
На Веру хлынула ледяная вода.
– Ой-ей-ей! – завопила Вера и шарахнулась назад, за полосу.
Вдоль синей полосы выросли серые туманные стены, которые как и туман в кухне поглощали воду, не давая брызгам разлетаться по комнате, а над полом внутри синий черты тоже стелился серый водопоглощающий туман. Дрожащая от холода Вера в насквозь промокшей одежде зло посмотрела на эту серую мглу: вот и поужинала, называется! На Земле уже ночь должна быть, а у нее с полудня маковой росинки во рту не было!
Вода за туманным пологом течь перестала, серая мгла развеялась и Вера узрела себя в зеркале: с капающей с обвисших волос водой, красным от холода носом и потекшей тушью.
– Ой, Мими, а тушь-то хорошая, дорогая, нормально стирается только специальным средством для снятия макияжа, а тут и мыла нет! Эта тушь даже мелкий дождик спокойно переживает, но такой ливень – увы.
Делать нечего – Вера разделась и пошла в душ отмываться. Провела над красной полоской – и опять завопила от обжигающе холодной воды, судорожно хлопнула по голубой – вода потекла теплее, еще раз хлопнула по голубой – вода стала горячей и Верины зубы перестали выстукивать стаккато.
– Квазик у меня дальтоник – так и запомним, – пробурчала Вера, согреваясь в ласкающих струях, – не может заметить, что датчики холодной и горячей воды местами перепутаны.
Выйдя из душа, Вера без тени сомнений стянула покрывало с кровати, выдернула простыню и стала ею вытираться. Белая мягкая ткань покрылась черными разводами туши, та же тушь частично осталась и на лице Веры, но той уже было все равно. Натянув более-менее сухое нижнее белье, Вера, оставив свободными руки, завернулась до плеч в покрывало, которое волочилось за ней большущим шлейфом. Взяв в руки ворох своей мокрой одежды и испачканную простынь, переквалифицированную в полотенце, землянка босиком выдвинулась из спальни с намерением дойти до столовой и развесить все на стульях.
В овальной прихожей ее взгляд привлек черный выступ.
«Может, стиральная машина? С функцией сушки белья? Почему бы нет – вполне подходящее месторасположение…»
– Мими, ты в курсе, что там? – обратилась Вера к пушистому шарику, но тот только бессмысленно помигал глазками. – Ладно, проверим – где наша не пропадала!
Шурша покрывалом, Вера приблизилась к черному квадрату и попробовала его открыть. Попытка провалилась. Махи руками, стуки, поиски светящихся полосок, кнопок и прочего результата не дали. Вера загорелась энтузиазмом – ее всегда привлекали трудные и нестандартные задачи. Загоревшись желанием открыть эту черную дверцу, Вера бросила на пол мокрую одежду, ухватилась за выступающие края обеими руками и выкрикнула:
– Откройся, чтоб тебя!
И дверь отщелкнулась… И со свистом полетела Вера к противоположной стене, отброшенная отдачей, прижимая к груди черную квадратную дверцу, а в темный, блестящий далекими звездами проем за этой дверцей полетело все остальное: одежда Веры, простыня и воздух, что был в прихожей. Последней летела Мими…
Черный квадрат заслонял выход в открытый космос. Сюрприз для любопытных попаданок, так сказать…
– Мими! – завопила Вера, изо всех сил оттолкнулась от стены в сторону разверстого провала в пустоту, дернула в сторону пушистика и метко попала черной дверцей-заслонкой на квадратный проем.
Свист утекающего воздуха прекратился. Вера упала на пол, задыхаясь в разреженной атмосфере и чувствуя, что еще немного – и она потеряет сознание. К ней подкатилась спасенная Мими.
– Прости, пушистик, я не знала, – задыхаясь, выговорила Вера, прижав к себе серое круглое тельце – животное уже не сопротивлялось ее прикосновениям. – Но с техникой безопасности Квазику однозначно надо что-то решать! Так же кто угодно в открытый космос катапультироваться может!
Вере показалось, что перемигивания желтых глазок Мими стали насмешливыми:
– Что, думаешь, никто кроме глупой человечки до такого не додумается? Мне следует забыть риторический вопрос «где наша не пропадала», чтобы случаем не получить на него конкретный ответ: «пропала там»!
Мими не ответила – только глазки захлопнула.
Вера лежала на полу, слушая тихое жужжание систем, наполнявших прихожую свежим воздухом, и поглаживала Мими. Мими казалась шерстяным комочком только на вид, а на ощупь была как… трудно описать. Ну, как теплый водяной шарик, покрытый пушистой пеной, которая от прикосновений не оседает, а мягко и щекотно пружинит под рукой. Мими было забавно тискать: сожмешь один бок – другой становится больше и «пушистее». Сильно Вера не сжимала, боясь причинить боль этому милому существу, которое чуть не убила своей неосторожностью. Она и саму себя чуть не убила! Запоздалый страх сковал морозом руки и ноги, все тело затряслось крупной ледяной дрожью.