Это была комната с обшарпанными стенами, с телевизором, зажатым в углу, и неизбежной картиной, изображающей побережье во время бури. Укутываясь в покрывало, я сделал хороший глоток виски, поставил бутылку на ночной столик и выключил свет.

Было без четверти восемь, когда звонок будильника вывел меня из оцепенения сна, наполненного мерзкими кошмарами, где я безостановочно отбился от кого-то. Я встал, принял душ и побрился, потом заказал плотный завтрак по телефону. Пятнадцать минут спустя я уже сидел внизу перед круассанами с маслом, джемом, апельсиновым соком и большой чашкой кофе. Ничего и не надо, чтобы унять яростную головную боль.

Мрачные мысли крутились в моей голове. Я понимал, что девчонка убежала из дома, чтобы избавиться от мрачной атмосферы в семье, но её бегство чревато последствиями со всеми идиотами, блуждающими повсюду. Кто угодно может напасть на неё. Она села на поезд, как сказал Гюс, до города, название которого начинается с Шато в департаменте Майен.

Я смотрю через окно с пластиковыми цветочными горшками на террасе, залитыми ночным дождём. С приходом дня стало видно, что это искусственные цветы, которыми обычно украшают могилы на кладбище. Тёмный туман окутал окрестности и дорогу непроницаемым облаком. Время от времени, какой-нибудь автомобиль рассекал лужи на дороге, подобно моторной лодке.

Я направился к администратору отеля, чтобы попросить карту Франции и попытаться найти место своего поиска.

– У нас нет карты, – ответила симпатичная девушка, с прикреплённым к её груди бейджиком: Соланж.

Её светлые волосы с медным отливом кудряшками падали на шею, а маленький носик придавал её красивому овальному лицу некое выражение шаловливой блудницы.

– Но я посмотрю на компьютере.

Она постучала по клавишам, не отрывая глаз от экрана, демонстрируя свою опытность. Через две минуты объявила:

– Все просто: только один город, соответствующий вашему поиску, Шато-Гонтье на юге департамента Майен.

– Тогда сделайте мне выписку.

– Вы уже покидаете нас? – спросила она, не скрывая сожаления.

– Увы! – я пытался завуалировать ответ улыбкой. – Но я могу вернуться.

– Если вы вернётесь, позвоните мне в отель, я чаще всего за стойкой. Номер телефона у вас на квитанции.

– Обещаю вам, но нужно, чтобы вы были свободной?

– Для вас я освобожусь, – сказала она, опустив веки. – Моя работа зимой не очень-то приятна…

Под её небрежно застёгнутой блузкой с декольте была видна нежная загорелая кожа. Она умело управляла движением моих глаз, позволяя разглядеть свою грудь, расстегнув верхнюю пуговку блузы. Её лицо – чарующая улыбка.

Ничего не сказав, я только приложил палец к губам, взял записку и вышел. Я быстро добрался до своей машины под мелко моросящим дождём и, сидя в машине, набрал телефон Шнебеля. Только после третьего звонка он ответил:

– Шнебель?

– Да.

– Франк. Мне нужны точные сведения. Родителя вашей дочери зовут Жерар Гегуан?

– Так сказала мне моя бывшая жена, – и добавил. – Вы должны презирать меня за вчерашнее, я потерял хладнокровие. Я обычно так не виду себя. – Его голос холодный и строгий. Он казался адвокатом самого себя. – Я вышел из себя из-за личных проблем. Это стало последней каплей переполнивший чашу. Извините, Франк, я распустил слюни из-за моей бывшей. Она меня полностью уничтожила.

Я почувствовал, что ему надо выговориться, получить немного сочувствия. Я решил, пусть говорит, он может выболтать нужную мне интересную информацию.

Он продолжал:

– Она всегда меня выставляла ничтожеством, озабоченным только своей работой, в то время как её любовники проходили колоннами, как на дефиле четырнадцатого июля. Тем не менее, я делал всё, чтобы защитить Гвен. Я знал их всех: Серан, интерн из их отделения, когда дочери не было и трёх лет, учитель физкультуры, шеф отделения реанимации, эндокринолог, коммивояжёры, продающие аспирин, член профсоюза.

Я жестоко прервал его, понимая, что он сотню раз повторял себе в оправдание одну и ту же молитву о собственных несчастьях:

– Скажите, а как я могу найти пресловутого Гегуана? Я ещё не просматривал ни телефонный справочник, ни Интернет, но сделаю это у себя. У вас есть какие-либо идеи?

– По номеру социального страхования, может быть! Ещё раз простите за вчерашний день. Я вынужден вас покинуть, срочная операция. Держите меня в курсе.

Он резко прервал разговор, как будто ему нужно было бежать куда-то. Думаю, он проделывал это с дочерью.

Я оставался какое-то время в машине, наблюдая за жизнью, пробегающей перед моими глазами, и размышляя о сложном типе, который только что повесил трубку. Люди пробегали мимо с опущенными головами, пытаясь защититься от мороси. Шнебель тоже с опущенной головой смотрел на реальность. Стоило его дочери сбежать, и лакировка придуманной им жизни облупилась.