А ещё он рассказал, что они так и не нашли ей хорошего применения, и что она оказалась бесполезна. Он сказал, что предпочтёт проводить дни копая землю чем будет рубить деревья чтобы топить машину. Я пытался объяснить ему как они могут сделать её более практичной, как можно повысить её эффективность, но у него это вызвало мало интереса. Я прибежал прямо сюда и начал чертить чтобы показать им как использовать паровую машину более эффективно. У меня было чувство, что это именно то, что принесёт мне их уважение. Думаю, я смогу разработать эффективную помпу чтобы откачивать воду из старых рудников, что является величайшей проблемой в добыче руды. Не могу дождаться, когда наконец покажу им чертежи.

2 августа 1823 — Даже Стеннар был в шоке от насмешек, которыми меня осыпали другие дворфы. Они смеялись! Они пренебрегли моими идеями просто потому, что я не дворф. У них нет уважения к человеческой расе, они считают, что никто кроме дворфов не имеет хоть какого-то понимания их технологии. Это был единственный раз, когда, по моему мнению, мой возраст не работал против меня. Они бы не стали слушать, даже если бы мне было сорок пять лет.

Стеннар пытался утешить меня, но я не могу показаться там пока не проявлю себя. Я отдал ему кольцо отца в знак благодарности и дружбы, и сказал ему, что не стану возвращаться какое-то время. Он действительно выглядел опечаленным этим. Думаю, он считал меня своим другом, как странно бы это не звучало.

13 августа 1823 — Теперь, когда мои разработки завершены, я не так уверен в желании показать их дворфам, как когда начал их. Что если они осмеют меня снова? Мне нужно быть уверенным, что всё работает и имеет ценность. Завтра я собираюсь пойти поговорить с рудокопами-людьми, спросить, не помогут ли они оплатить строительство машины, если я позволю им использовать её на их рудниках. Не думаю, что это станет проблемой, людям всегда приходится работать в ужасных условиях, пока они пытаются подобрать то немногое, что дворфы оставляют, когда рудники оказываются заполнены водой.

3 февраля 1824 — Я богат. Не могу в это поверить. Помпа с паровым двигателем заработала лучше, чем я мог надеяться, рудокопы отдали мне часть своих рудников за право продолжать пользоваться ею. Меня не очень волнуют деньги, но я чувствую, теперь дворфы признают меня равным себе.

10 февраля 1824 — Когда я напишу это, то спрячу этот дневник в надежде, что если меня убьют, люди однажды найдут его и узнают что со мной произошло. Я наконец-то набрался храбрости пойти и поговорить с дворфами как с равными — но они пропали! Я начал поиски в пещерах, но быстро испугался и сбежал. Я собирался нанять людей чтобы вернуться со мной и разобраться в случившемся, но опасаюсь все дворфы Чёрной Горы мертвы.

И это моя вина! Я убил Сетннара своим стремлением заслужить их уважение, я знаю это. Пару минут назад две фигуры в балахонах появились в центре моей комнаты и угрожали моей жизни! Они пригрозили, что если я расскажу кому-либо об этом, то меня убьют. Мало того, теперь все начинают думать будто я сам изобрёл паровую машину, а я не могу раскрыть им правду. Каждый раз, когда какой-нибудь журналист из местной газеты пытается поговорить со мной, мне приходится следить за каждым словом, иначе, боюсь, эти тёмные личности вернутся и убьют меня во сне. Что же мне делать? Я в отчаянии.

Университет Таранта, Факультет истории

Доктор Жулиус Креншо

Краткая история Арканума

Предисловие

Ни одно издание до сих пор не охватило все шесть тысяч лет записанной истории Арканума. Действительно, многие будут оспаривать возможность подхода к настолько колоссальной теме в пределах одной книги! Когда я был моложе, желание написать окончательную историю Арканума стало моей пылкой страстью, но я не мог представить как это сделать в простой и сжатой форме. Вместо этого я работал много десятков лет, путешествовал с места на место в ходе своих исследований и произвёл не менее двадцати трёх подробных томов, которые осмелился назвать "Полной историей". Увы, пылкая самоуверенность юности!

Сейчас я верю, что собрать всю историю Арканума с достаточными подробностями это задача непосильная одному человеку — более того, это задача становящаяся труднее с каждым прошедшим годом. В моих странствиях у меня были возможности просеивать многие величайшие библиотеки и скриптории мира, всегда в поисках наиболее древних книг, свитков и скрижалей, которые всё ещё можно разобрать. История Арканума являла мне себя медленно, сначала показывая одно лицо, а затем другое по мере того как я проводил недели, месяцы и даже годы за переводом и переписыванием. Но за каждый драгоценный документ-источник записанный на глиняных скрижалях, пачке листов сусального золота или пергаментных свитках попадались сотни папирусов сухих и хрупких как старые листья, и ещё сотни полураспавшихся в неразборчивые фрагменты. Тысячелетия знаний, содержащихся в них, были в неминуемой опасности оказаться потерянными навсегда — и в некоторых случаях они уже были потеряны ещё до моего прибытия.

Расы эльфов и дворфов обладают богатыми устными преданиями, которые ведут хроники событий ещё более отдалённых и тайных чем записанные их писцами — но эти устные традиции сложно встретить тем, кто не принадлежит к соответствующей расе и культуре, и мне редко удавалось приобщиться к ним. Возможно, это к лучшему, поскольку линия между фактами и мифами становится менее чёткой по мере того, как смотришь назад. Запись устных историй скорее занятие фольклориста, а не историка. По мере возможности я всегда пытался удерживать свои хроники прочно укоренёнными в фактах, греша осторожностью, а не спекуляциями и неоправданной доверчивостью; с годами я обнаружил, что проще верить хорошо рассказанной и драматичной истории, чем доказать правдивость истории!